думать, что я стал беспомощен. После того, как Алке́ста любезно выгнала меня прочь, предоставив судьбе, многому научился: заключать сделки, забирать магию, питаться кровью дракона, – на последних словах в глазах Бальтаза́ра заплясали демоны, и тень, отделившись от хозяина, заскользила по комнате.

– Что за проклятие такое? – Зевс как завороженный наблюдал, как тень Бальтаза́ра изменилась – шесть пар рук и ног теперь цеплялись когтистыми лапами за потолок, разорванный рот был усеян шрамами, вместо зубов чернела пустота. В глазницах, подобно мотылькам, бились погубленные демоном души, магию которых он забирал себе.

– Как невежливо с твоей стороны так разговаривать с гостями. Там, – Бальтаза́р указал на стену позади себя, – истинный мой облик, который я так бережно храню от чужих глаз. Но при виде твоей ослабленной магии не сдержался и продемонстрировал. Ведь что же может быть слаще чувства превосходства над первыми богами, воссозданными из плоти самого Интстроха?

– Я позвал тебя не для того, чтобы ты демонстрировал свою силу!

– Сядь, – властно скомандовал Бальтаза́р, и Зевс, к своему ужасу, почувствовал, как тело его налилось свинцом и перестало слушаться. Демон подался вперед и провел ладонью по щеке бога, чуть похлопав по ней, – знаю, для чего ты позвал меня. И я не принимаю условия сделки.

Зевс молчал, не в силах раскрыть рта.

– Ах, прости, – Бальтаза́р щелкнул пальцами, скидывая оковы с бога. Зевс сжал кулак, откуда начали слетать слабые, едва заметные молнии.

– Тогда для чего ты пришел?

– Чтобы предложить другую сделку, которая поможет тебе сохранить власть, а мне – уничтожить Высших. Ты будешь править на небесах, а я – на континентах. Подумай хорошенько, Зевс, без душ и крови дракона вряд ли победишь в этой войне. Мальчишка силен, и это лишь вопрос времени, когда дракон, дремлющий внутри, захочет уничтожить тебя и поквитаться за смерти своих сородичей.

– Что ты предлагаешь? – перебарывая гнев, произнес бог, обмякнув на подушке. Истерзанная кисть руки заныла от боли при одном упоминании о правителе Аванти́на.

Михаэль. Лишь одно имя вызывало у Зевса фейерверк эмоций – от злости до желания убить паршивца, который возомнил себя богом.

– Начну издалека. Около полугода назад на Аванти́н попала случайным образом девушка – дриада, в крови которой течет огонь. Ей подвластны силы природы и пламени. Девчонка сильна, и ее магия начала пробуждаться. Дракон, что дремал столько лет, нашел выход – она научилась контролировать землю и огонь. И около полугода назад магия Михаэля дала сбой – мальчишка так усердно заглушал ее десять лет. Но в одну из ночей, пока все спали, я услышал, как потомок дракона зарычал – следом послышались звуки ударов об стену и битого стекла. Не удалось в ту ночь получить достаточно крови его отца, чтобы поддержать свою магию. Мне стало интересно, что же такого происходит в комнате Михаэля. Я приоткрыл дверь и увидел, что из спины мальчишки проросли крылья, огонь объял его тело, лаская языками пламени, курительная трубка валялась где-то в стороне. Кто-то усилил магию младшего сына правителя, понимаешь? Когда дракон чувствует присутствие этого другого, его силы множатся. Это случилось и с Михаэлем.

– К чему ты ведешь, Бальтаза́р?

– Нам надо избавиться от девчонки и Михаэля, забрав их огонь себе.

– Это невозможно. Он сожрет тебя сразу, как только возжелаешь убить хоть одного из них.

Бальтаза́р усмехнулся и недовольно покачал головой.

– Для меня – возможно. Я много лет скитался по континентам, дурная слава разошлась обо мне на много километров вперед. Никто не хотел заключать сделки с демоном, который нарушал их условия и убивал неповинного смертного или существо в угоду своим желаниям. И когда последняя надежда угасла, он призвал меня. Пообещал ему, что сделаю все, чего желает душа, а она желала одного – мести. Она была так сладка, что я заключил сделку, нарушая свои принципы. Но в ответ потребовал полного повиновения, и он согласился. И тогда началась охота. Я убивал, забирал часть души, высасывал магию до последней капли, восстанавливая силы. А потом рискнул, поставив на кон все. Глубокой ночью я прокрался в покои отца Михаэля и попробовал его кровь – всего каплю, уколов палец мужчины тонкой иглой. Она действовала, словно дурман, – обостряла все эмоции и чувства, активируя всю магию, что искрилась в теле. Я продолжал убивать существ, впитывая их силу, но все это меркло по сравнению с мощью драконьей крови. Каждый месяц я стал наведываться в покои отца Михаэля, который спал и ни о чем не догадывался, лишь редко стонал во сне. Но его магия становится с каждым вздохом слабее. Единственный выход – убить девчонку и Михаэля. Кровь дракона, что течет по моим венам, примет силы обоих, не причинив вреда. Я стану сосудом, который никто не сможет убить. Мою силу сможет забрать лишь тот, кого изберет сам огонь потомка дракона. А это исключено.

– Тогда для чего я, если в твоих силах справиться одному?

– Михаэль связал свою душу с сердцем континента. Умрет он – падет защита, которую он выстроил вокруг Аванти́на. И тогда сможешь нанести удар, забрав столько душ, сколько потребуется, и одержишь победу на Олимпе. Ты – плоть и кровь Интстроха, первого божества. В твоих силах воссоздать новых драконов, чья кровь станет моей пищей и водой.

Подобные доводы стали для Зевса глотком свежего воздуха, которого так не хватало на Олимпе. У него не нашлось бы смелости и сил, чтобы отказаться от подобного предложения. Бог был слишком вымотан войной, длившейся уже десятки лет. Он решил довериться демону. В глазах Бальтаза́ра заплясали демоны, воссозданные из похищенных душ. Тень, что следовала за хозяином по пятам, распахнула свои ужасающие объятия и обхватила Зевса, не давая возможности передумать.

Глава 25

Селестия

Открой сердце тому, к кому стремится твоя душа.

Дождавшись, когда смех и разговоры в коридоре стихнут, я надела удлиненную тунику, в которой ездила на конную прогулку. В обуви не было необходимости: хотелось чувствовать единение с природой, породившей меня.

Проверив мешочек с лотосом за пазухой, выскользнула из комнаты и на цыпочках пошла к выходу. Выдохнула, когда удалось беспрепятственно выбраться из дворца. Без браслетов я чувствовала себя уязвимее, от чего оставалось только гадать, как поведет себя магия – огонь, бушующий внутри, рвался наружу. Не хотела беспокоить Вогнта, желая проветрить голову от ненужных мыслей в тишине.

Добравшись до конюшни, я предложила вороному коню яблоко, которое утащила во время обеда. Я погладила скакуна меж глаз, успокаивая, когда он заржал при виде лакомства. Шум в конюшне мог привлечь ненужное внимание. Дождавшись, когда скакун прожует фрукт, похлопала его по боку и, схватившись за гриву, забралась верхом. Я не была хорошей наездницей, но животное