окинула взглядом огни городка. Я приобнял ее за талию, провел рукой по гладкому серому атласу. Она обернулась, поставила бокал на перила и сняла шляпку вместе с вуалью.

Вскоре мы переместились в спальню; свет я по просьбе Джолл выключил. Мы занялись сексом. Я все еще был у нее внутри и в ее объятьях, когда она меня перенесла.

Внезапно я очутился в другом, незнакомом казино. Мы сидели на соседних стульях на углу стола, так что могли переговариваться. Игра шла полным ходом; колесо рулетки здесь вращалось горизонтально, утопленное в столешницу. В движение его приводило нечто вроде громадного золотого набалдашника. Ячейки были лишь двух цветов – красного и черного, сукно – зеленое.

– Однако… – пробормотал я.

Моя спутница выглядела гораздо эффектнее, хотя черты лица под броским макияжем остались прежними. Разве что скулы заострились. Теперь она была блондинкой, а не рыженькой, и сверкала множеством драгоценностей.

Я стал одутловатее, чем привык, зато черный костюм сидел как влитой. Решив пригладить волосы, я обнаружил лысину. Возле моего бокала, полного кубиков льда, лежал блестящий металлический портсигар, рядом стояла пепельница. Это объясняло давящее чувство в груди, а также легкую, но назойливую тягу к табаку.

Я рассмотрел свое отражение в отполированной крышке портсигара. Не самый представительный мужчина. Языки – французский, арабский, английский, немецкий, хинди, португальский, латынь. Немного – греческий.

– Как это… гм-м… любопытно, – обратился я к своей спутнице.

– Я старалась, – шепнула она.

– А говорила, что гражданское лицо, – с легким укором напомнил я.

Она стрельнула в меня взглядом.

– Выходит, солгала.

Последний раз я участвовал в парной транзиции, которую сам не контролировал, еще во время обучения в университете, больше десяти лет назад. Моя спутница поступила как минимум невежливо, хотя я подозревал, что на приличия ей плевать.

– Мы с тобой уже встречались раньше?

Надо было делать ставки. Перед нами лежали горки пластиковых фишек, причем у нее – выше, чем у меня. Мы выбрали два соседних номера.

– Да, здесь же, и не так давно, – тихо сказала она. – В этом мире или очень похожем. В Венеции. Пять лет назад. Мы тогда обсуждали ограничения, налагаемые на власть дожей, и наказание за попытку их обойти.

– Помню, да. Нелегкий у тебя выдался вечерок.

– В тебя уже попадала пуля, Тэм?

– Уже? – переспросил я.

– Боль похожа на волну, – призналась моя спутница. – Она разбегается по телу от точки попадания, словно круги по воде. Завораживающе. – Она на миг прищурилась, глядя, как вертится и сверкает колесо. – Но больно.

Я осмотрелся внимательнее. Аляповатое местечко: слишком яркий свет, дорогая, но безвкусная мебель, стройные и красивые женщины сопровождают толстых и уродливых мужчин. Амбр этой реальности говорил не столько о больших деньгах, сколько о высокой степени их концентрации в крайне малом количестве мест. Обычное дело. Должно быть, я здесь бывал.

– Ты помнишь, что сказала мне напоследок? – спросил я. – Тогда, в баре?

– Серьезно? – Она прелестно сдвинула бровки. – Решил проверить, правда ли это я?

– Кто именно – «я»?

– Я еще не говорила.

– Так скажи.

Она наклонилась ко мне, словно делясь чем-то сокровенным. Я ощутил резкий, мускусный аромат ее духов.

– Если не ошибаюсь, я сказала: «До встречи, Тэм» или «В другой раз, Тэм».

– Ты не уверена?

Она нахмурилась.

– Если ты не заметил, я была немного занята – умирала у тебя на руках! В любом случае, группа перехвата могла услышать эти слова. Что важнее, перед моей жестокой, но стремительной кончиной я упомянула термин «эскапада». Тогда меня слышал лишь ты.

Действительно. Хотя об этом моменте я сообщил ребятам из Отдела дознания, так что и это ничего не доказывало.

– Итак, тебя зовут…

– Миссис Малверхилл.

Она кивком указала на стол: крупье опять просил сделать ставки. Я и не заметил, как мы проиграли предыдущий кон.

– Рада увидеться вновь, – прибавила она. – Ты догадался, что это я?

– С первого взгляда.

– Правда? Как мило. – Она покосилась на часы с тонким блестящим ремешком на своем загорелом, медовом запястье. – Ладно, время поджимает. Тебе, должно быть, интересно, отчего я искала встречи?

– Неужели не ради секса?

– Нет. Хотя не спорю, нам с тобой было чудесно.

– Ну все, теперь у меня комплексы. Ладно, выкладывай, в чем дело.

– Если вкратце, мадам Теодора д’Ортолан угрожает не только доброму имени и репутации «Надзора». Она и ее сообщники в Центральном совете приведут нас к катастрофическим, гибельным последствиям. Из-за нее под угрозой само существование l’Expédience. А если нет – еще хуже. Как лицо организации, своими прежними деяниями и нынешними намерениями она доказывает, что «Надзор» – воплощение зла, с которым нужно бороться. Если получится – заменить, но лучше – упразднить и уничтожить, несмотря на последствия. А еще, вероятно, существует тайный план, известный только Центральному совету или отдельным его членам, который мы – по крайней мере, ты и твои коллеги, в число которых я больше не вхожу, – по незнанию помогаем осуществлять. Этот замысел держат в секрете, потому что в случае огласки люди сразу его отвергнут. Или поднимут бунт.

– И все? – помолчав, спросил я.

– Разве этого мало?

– Вообще-то это был сарказм.

– Я поняла, просто люблю твои занудные пояснения. Пора делать ставки.

Мы снова положили фишки.

– У тебя есть доказательства?

– Да, но они тебя не устроят. С эмпирической точки зрения.

– А что, в таком случае, убедило тебя, миссис М.? Еще недавно ты преподавала, была немного вздорной и эксцентричной, но все же признанной звездой университета. Тебе прочили великое будущее. И вдруг ты уже главная бунтарка в изгнании! Цель номер один. Все тебя, ищут, все хотят…

– Да, все меня хотят, – согласилась она, с намеком изогнув бровь. – И нигде мне не рады.

– Так что же произошло?

Она медлила, беспокойно скользя взглядом по столу.

– Ты правда хочешь знать?

– Думаю, да. А в чем проблема? Я пожалею, что спросил?

Опять пауза; на нее не похоже. Наконец она вздохнула, метнула фишку на прежний квадратик и откинулась на стуле. Я разместил несколько фишек на другой стороне игрового поля.

Миссис Малверхилл заговорила – тихо, все еще глядя на стол. Чтобы ее услышать, я придвинулся ближе, перегнувшись через шар, служивший моему временному телу животом.

– В месте, которое зовется Эсмир, есть научная станция, – начала она. – Точных координат мира мне не называли; всякий раз меня переносил туда тандемщик с наивысшим уровнем допуска. Здание стоит на лесистом острове посреди огромного озера или внутреннего моря. В этой лаборатории, где бы она ни находилась, мадам д’Ортолан проверяла некоторые свои теории, проводя исследования на транзиторах. В частности, на тех, чей