Глубоко вздохнув, я решила попробовать другую стратегию:

– Я пришла за ответами. Вот и все.

– Что тебе рассказала твоя мать?

– Ничего. Кроме того, что было в свидетельстве о рождении. Она… думаю, ей не нравилось говорить о нем.

В ее глазах промелькнуло раздражение.

– Я никогда не встречалась с твоей матерью. Фрэнк послал нам открытку с приглашением на свадьбу, но мы не смогли приехать. Моему Дэну нездоровилось.

Где же ее муж? Дом казался таким холодным и пустым, так что мне, вероятно, не следовало спрашивать.

– Мистеру Йирли? А он сейчас…

– Умер почти девять лет назад. Рак горла. К тому времени твоего отца уже забрали.

Голос ее дрогнул, она глубоко вздохнула.

– И все же меня очень утешает мысль о том, что Дэн с Томом сейчас вместе.

– С Томом?

– Том был нашим мальчиком.

Барбара показала на висевшую над выключателем черно-белую фотографию.

– Он вон там. Мы отвезли его в фотостудию на третий день рождения.

На трехколесном велосипеде на пустом фоне сидел малыш с ямочками на розовых щеках. Я не осмелилась спросить, как он умер.

– Наверное, вы очень переживали.

– Больше, чем ты можешь представить.

– Вы усыновили моего отца после того, как Том?..

Барбара подняла голову и кивнула.

– Мы знали, что его нашли при загадочных обстоятельствах, но сейчас я понимаю, что мы очень хотели забыть о случившемся.

Вдруг действительно стало холодно. Рука у меня покрылась гусиной кожей.

– При каких «загадочных обстоятельствах»?

– Сейчас бессмысленно об этом говорить. Никто никогда не узнает, что произошло на самом деле.

– Я была бы благодарна вам, если бы вы рассказали мне то, что знаете, – сказала я. – Это важно для меня.

– Его нашли на остановке возле Дулута на Тридцать пятом шоссе, – вздохнула она. – Это милях в восьмидесяти отсюда. Два свидетеля на заправке сказали, что какой-то странный мужчина вывел мальчика из автобуса и отвел его за дом. Через какое-то время они начали волноваться, и когда выломали дверь уборной, нашли там мальчика без сознания, перепачканного кровью, но никаких следов мужчины не обнаружили. Владелец заправки вызвал полицию, и мальчика тут же отвезли в больницу, но его родителей так и не нашли. Как не нашли и обидевшего его мужчину.

Мальчик ничего не помнил о том, что было с ним до больницы. Когда нам позвонили из агентства по усыновлению, мы приехали, повидались с ним и спросили, не хочет ли он поехать к нам домой и… – Женщина снова помедлила, поправляя серую шерстяную шаль на шее.

– И стать нашим малышом. Мы назвали его Фрэнсисом, в честь отца Дэна. Возможно… – она вздохнула. – Возможно, зря мы его усыновили так сразу. Просто тогда он так походил на Тома. Как будто они действительно были братьями.

Она очень нежно водила пальцем по стакану с водой, как если бы поправляла локон, упавший на ушко ребенка.

– В этом году ему исполнилось бы сорок.

Она говорила, скорее, сама с собой, чем со мной.

– Мне очень жаль, соболезную вашей утрате, – повторила я, размышляя, как бы сделать так, чтобы она рассказала больше о моем отце.

– А Фрэнк… каким он был в детстве?

– В каком смысле?

«В каком смысле “В каком смысле”?»

– Что ему нравилось, чем вы занимались вместе? Какие у него были любимые книги? Хорошо ли он учился в школе?

«Ел ли он людей, которые жили здесь? Знали ли вы, кем он был?»

– Нет, – ответила Барбара Йирли. – Нет, в школе он не очень хорошо учился.

Я ждала, пока она барабанила пальцами по столу и смотрела в окно на проезжающий мимо фургон мороженщика. Она остановилась на дальней стороне дороги, и по лужайке пробежала группа детишек, зажимавших в кулаках мелочь. Наконец я сказала:

– У вас есть какие-нибудь фотографии, на которые я могла бы взглянуть?

Она покачала головой:

– Извини. Боюсь, у меня ничего не сохранилось.

– Ничего? Ни единого фото?

Женщина скрестила руки на груди.

– Послушай, я не хочу показаться грубой и надеюсь, что ты не примешь это близко к сердцу. Пусть у нас одна фамилия, но ты мне чужая. Еще более чужая, чем был твой отец.

– Он не был чужим. – Я ощутила в своем голосе нотки негодования, но понимала, что если покажу его, она выставит меня за дверь. – Он был вашим сыном. Вы сами решили его усыновить.

Но в этом холодном и тихом доме все слова о привязанности казались пустым звуком.

– У меня был сын. С моей стороны было ошибкой думать, что я могу найти ему замену.

Барбара Йирли взглянула на меня, потом снова посмотрела в окно, где у клена сидела черная кошка, разглядывая прыгавшую на низкой ветке серую птичку. Грузовичок с мороженым тронулся, снова включив свою мелодию.

– Мне некого винить, кроме себя, – сказала она. – Дэн сказал, что он оставляет право выбора за мной, что я могу принимать решение за нас обоих. Мой муж понимал, что никто так остро не переживает потерю ребенка, как его мать.

Я снова подумала о маме и вновь ощутила, что мне все равно. Она не любила меня, а я не нуждалась в ней.

– Вы не могли бы дать мне адрес больницы, в которой находится мой отец?

Барбара Йирли встала из-за стола и вынула из ящика бюро адресную книгу в потускневшей обложке с цветами. Вырвав лист из тетради с такой же обложкой, она переписала адрес и протянула мне.

– Надеюсь, ты не обидишься, если я не предложу тебе остаться на обед. Я не готовлю с тех пор, как потеряла мужа.

Она проводила меня до двери, и на этот раз я лучше разглядела гостиную. На серых панелях были развешаны фотографии и картины в рамках, но среди них не было никаких морских пейзажей, снежных пиков или красочных закатов, никаких вышитых пословиц или копий «Мадонны» Рафаэля. Один лишь Том.

Женщина пожала мне руку и отпустила ее еще до того, как я почувствовала, что она ко мне прикоснулась.

«Этого следовало ожидать, – подумала я. – Что мне удастся разузнать меньше того, на что надеялась».

– Удачи, – произнесла она, и ее белое лицо скрылось в полумраке дома, после чего входная дверь закрылась, тихо щелкнув замком.

Мы с Ли договорились встретиться вечером в общественной библиотеке Сэндхорна, но когда я туда пришла, его не было. Я спросила библиотекаря, где можно найти альбомы выпускников местной школы за разные годы. Забавно, что