– Нет, – Раймунд покачал головой. – Тысяча извинений, принц Гордиан, но в этих землях у нас остались еще кое-какие неразрешенные вопросы. Вы и ваш человек можете остаться на праве почетных гостей – вам выделят самые лучшие шатры и удовлетворят любые ваши прихоти. Как только мы закончим, то немедленно выдвинемся в Визр.

– Увы, вынужден отказаться от столь лестного приглашения, – принц приложил руку к груди, а лицо его приобрело излишнюю, практически театральную скорбь. – Но вот насчет прихотей я не был бы сильно уверен, – по лицу его скользнула лукавая улыбка. – Что ж, у нас тоже есть чем заняться, с вашего позволения. В любом случае, мой отряд будет ждать вас в провинции Готье в форте вблизи... как вы называете это жуткое болото? – он щелкнул пальцами и взглянул на Культонию, который буркнул несколько слов на родном языке. – Точно, Ведьмин Котел. Я видал его лишь издали, но у меня до сих пор при одной мысли... Ах, о чем это я. Так вот, ждать мы будем до конца второй декады второго месяца, а потом выдвинемся домой. Искренне надеюсь, что договоры по протекторату пройду успешно – совсем скоро мой отец празднует именины, и я хочу преподнести ему в подарок новое королевство.

– В подарок? – не выдержав, рыкнул Дидьен. – Фридания не сраный пирог, чтобы ее преподносили на блюдечке твоему папаше, сопляк.

Культоний что-то проворчал, похлопав по рукояти своего клинка. Гордиан оставил слова своего копьеносца без внимания, но даже Этьену было понятно, что лысый визриец имел ввиду неприкрытую угрозу. Тем временем принц продолжил:

– Наше войско уже откусило кусок, а остановиться бывает порою сложно. А так как визрийская армия растет день ото дня, аппетит у нас заметно прибавился. Культоний, будь добр, напомни, сколько сейчас людей под зелеными знаменами? – он повернул голову к своему спутнику.

Культоний принялся кое-как говорить на фриданском, то и дело запинаясь и иногда делая паузы, видимо вспоминая нужные слова.

– Двадцать тысячи конных и колесниц, тридцати тысяч лучники и пращники, пехота – около пятьдесят тысячи. Тяжелый и… легкость?

– Легкой, – поправил его Гордиан. – И это не считая гарнизонов.

Этьен едва сумел сдержать вздох. Их сегодняшнее войско, состоявшее едва ли из трех сотен голов, казалось ему огромным, а лишь представив, почти сто тысяч воинов… Неудивительно, что визрийцы держат под пятой полмира. Магистр Гаспард впервые за все время встречи нарушил молчание – поправив шляпу, он небрежно бросил:

– Вы забыли упомянуть об армии ваших ручных магиков…

– Вы про колдунов, ворожеев, друидов, шаманов и прочих фокусниках? Я про них ничего не знаю, а уж мой копьеносец и подавно, – принц Гордиан вновь зевнул. – Магии мы предпочитаем старую добрую сталь. Но вы правы – если человек умеет хотя бы собирать капли из лужи не касаясь ее руками, мы найдем, как применить это в нашу пользу.

– Во Фридании ведьм приглашают на костер, а не на королевскую службу, – протянул Лефевр.

– Многие считали так же – но где они, а где мы? – Гордиан снисходительно улыбнулся, будто бы объясняя прописную истину. – Зачем уничтожать оружие, которое можно направить в сердце твоего врага?

«Как бы оно тебе в задницу не ударило, недомерок обгаженный», – пробормотал себе под нос Ру, но слух у лысого визрийца оказался острый. Гордиан одним еле уловимым движением перехватил кисть своего копьеносца, который уже наполовину вынул кинжал из ножен, а Гаспард вцепился в руку Дидьена – хотя не думается, что сухопарый магистр смог бы сдержать человека, чья рука шириной была почти с его талию; Раймунд же поднял ладонь в примирительном жесте.

– Хватит Дидьен. Прошу прощения за выходку моего человека, принц Гордиан, – тот лишь небрежно махнул рукой. – Мы встретились обсудить нашу встречу с императором, а не меряться друг с другом остроумием, спорить об этичности применения магии или хвататься за мечи. Вскоре мы закончим здесь все свои дела, снимем лагерь и отправимся на аудиенцию с его милостью. Надеюсь, боги соблаговолят наш путь.

– На все их воля, – склонил голову Гордиан. – Еще раз благодарю за приглашение, но не станем испытывать судьбу, – уголки его губ чуть приподнялись, когда он бросил быстрый взгляд на Дидьена. – Вы знаете, где нас искать.

Культоний проворчал что-то на родном языке, смерив Ру презрительным взглядом, но Гордиан резко одернул его. Потупив взор, лысый визриец склонил голову перед сыном императора и больше не произнес ни слова.

Обменявшись последними любезностями, визрийцы подхватили шлемы и встали из-за стола. Но, уже взявшись за полог, Гордиан оглянулся, и на лице его заиграла лукавая улыбка:

– Как я мог забыть – наш общий... скажем так «подарок» уже на месте и ждет не дождется попасть в руки именинника.

Даже не услышав ответа, принц вышел вслед за своим телохранителем. Не успели они покинуть шатер, как Ру, наклонившись к Раймунду, едва ли не расколол стол надвое своим могучим кулаком.

– Эти треклятые ублюдки, выродки понесших кобыл, сучье племя…

– Успокойся, Дидьен. Я понимаю, что… – попытался вразумить его Гаспард, но Дидьена было не остановить.

– Успокоиться?! Они убивали наших друзей и сородичей, предавали огню наши дома, а теперь мы ползем к ним на поклон, как провинившаяся сука к хозяину и это мне нужно успокоиться?! Боги, да что с вами не так? Догнать бы этих двоих, отрезать им головы и послать…

– Довольно, – перебил его Лефевр. – Сегодня ты и так уже сказал слишком много. Хочешь посадить голову принца на пику? Попробуй. Только учти, что не пройдет и месяца как наш лагерь втопчет в землю отряд визрийцев. А к концу зимы вся Фридания будет полыхать огнем. Мы должны…

– Не смей мне говорить о долге, сучий трус! – Дидьен взревел, будто раненый медведь. – Пока мы умирали на юге по колено в собственном дерьме, ты отсиживался за юбкой своей малолетней потаскухи, не прислав нам на помощь ни меча, ни куска хлеба. А теперь ты вдруг с напыщенной рожей рассуждаешь о том, кто кому должен?! Еще раз откроешь свою вонючую пасть, и я…

Дидьен окончательно вышел из себя, перейдя на такие ругательства, кои Этьен слышал впервые в жизни, ноздри же Алана раздулись от гнева, а на лбу затрепетала жилка; Этьен мог почувствовать кожей, как воздух в шатре задрожал, будто почуяв кровь. Клинок герцога наполовину выскользнул из ножен, да и Ру ухватился за оружие, как прогремел голос Раймунда.

– Умолкните! Если личные обиды для кого-то из присутствующих стоят выше интересов государства, ему здесь не место, – Дидьен с шумом выдохнул и рухнул обратно на жалобно заскрипевшую бочку, едва не развалившуюся на части под его тушей. Лефевр тоже убрал меч, то и дело кидая на Ру презрительные взгляды. Тем временем Раймунд продолжил. – Все мы потеряли слишком много на прошлой войне, чтобы с такой легкостью начать новую, которая, скорее всего, станет последней не только для нас, но и для тысячей, ни в чем ни повинных людей. Может быть, ты забыл, Дидьен, но я тоже сражался там, на юге, вместе с тобой – плечо к плечу, спина к спине. Сколько раз я отводил наконечник копья, целящегося тебе в сердце? Сколько раз ты принимал своим топором удар, который должен был снести мне голову? Если ты больше мне не доверяешь, то наши с тобой пути разойдутся здесь и сейчас. Помни о нашей клятве.