– Жили то у него, то у меня, а потом решили, что мою квартиру можно сдавать. Съехались. На него тут же навалилось все разом. Проблемы на работе, болезнь его бывшей жены. Замкнулся, замолчал. Я не лезла, понимала, что не тот случай. У него дома был стационарный телефон. Говорил, что привык чувствовать в руке телефонную трубку, и никакой мобильник не заменит это ощущение. Однажды, когда его не было дома, зазвонил телефон. Я ответила. Это была его мать. Надо заметить, что он нас на тот момент так и не познакомил. Просто предупредил, что все сложно, и попросил не задавать вопросов. Ну вот, значит, звонок, я снимаю трубку, говорю «Алё» и слышу: «Это Светлана Борисовна, мама Ильи. Я пыталась связаться с ним по мобильному, но он недоступен». «Я все передам, – отвечаю. – Что-то случилось?» «Да. Передайте сыну, что Гали больше нет».

Она помолчала, а мне даже стало интересно, какой была первая супруга Ильи Георгиевича.

– Я ему тут же стала звонить, а он, как и сказала его мать, был вне зоны, – помедлив, продолжила она. – Тогда я поехала к нему на работу, даже не зная, там ли он. В офис. Нашла его там, телефон оказался разряжен, а он и не заметил. Передала ему слова Светланы Борисовны и ушла. Следующие три ночи он провел не со мной. Сказал, что нужно многое утрясти, побыть с сыном. Вернулся после похорон… с мамой.

Это прозвучало так неожиданно, что у меня не нашлось слов.

– Ага, – кивнула Алла, увидев выражение моего лица. – Приехал вместе с ней. Я ее испугалась. Но куда мне бежать-то? Я же дома, по сути. А она ничего так, не стала на меня бросаться. Я сразу кофе там, салат, пирожные в холодильнике были. И коньяк, который Илье благодарный клиент подогнал. Коньяк и пили.

Светлана Борисовна ко мне как бы приглядывалась, будто оценку давала. Я даже решила, что от этого будет зависеть наше с Ильей будущее. Если мать ему не разрешит со мной быть, то он уйдет. Послушается. Нет, ну а что? Она вся такая высокомерная, строгая. Что я еще могла подумать? Руки тряслись, а потом коньячку пригубила, стало полегче.

О бывшей жене не говорили, да и о чем тут говорить-то? Я ни при делах, хоть и сочувствую, понимаю. А оно им нужно – мое понимание-то? Но, знаешь, сложно сидеть за столом, не произнося ни слова. Светлана Борисовна похвалила кофе. Это прямо для меня как бальзам на рану прозвучало. Потом как-то обо всем, но понемногу… и стало легче. Но она ко мне очень внимательно присматривалась, я это чувствовала.

В конце концов Илья перебрал коньяка, ему стало плохо. Он же пить много не умеет, ему организм не разрешает. Но я таким его никогда не видела. Мы его спать уложили, а мать его не ушла, осталась. Тогда она и сказала, что должна была увидеть меня, и добавила, что все понимает. Жизнь, мол, та еще битва между правильным и неправильным. И в этой битве в плен не берут. Либо – либо. Она же объяснила, что с Иваном мне будет сложно, но никто не заставляет заменять ему маму взамен умершей. «Вот спасибо, – подумалось. – А то я уже скучаю по нему, хоть и не видела ни разу». Мы же с ним гораздо позже познакомились. Она вскоре ушла, напоследок сказав, что я могу звонить ей, если захочу. Закрыла я за ней дверь и подумала, что сейчас, наверное, я сдала один из самых сложных экзаменов в жизни.

На улице послышались чьи-то голоса.

– Извини.

Я подошла к окну, выглянула наружу и увидела Сергея, идущего к дому и несущего в руках две тяжелые сумки. Следом семенила тетя Аня. Она была налегке, поэтому обогнала Сергея, чтобы открыть дверь.

– Наши вернулись, – сообщила я.

Алла тут же легла и подтянула колени к груди.

– Иди, – холодно произнесла она.

– Не собиралась. Но если хочешь побыть одна…

– Мне все равно.

Нет, так дело не пойдет. Когда еще я смогу узнать подробности, без которых мне сложно будет вычислить убийцу Шейнина? Да, Сережа вернулся, но это не означает, что мы обязаны сидеть рядом, держась за руки. Подождет.

– Ты давно ничего не ела, – вдруг вспомнила я. – Принесу что-нибудь.

Алла никак не отреагировала. Я приняла молчание за согласие.

В холодильнике нашлись котлеты и макароны, а в огородике тети Анны зрели огурцы и помидоры.

Сережа без слов понял, что компанию я ему не составлю.

– Сгоняю на море, – решил он. – А вы надолго?

– Как пойдет.

– Ну ладно, переживу.

Тарелки, полные еды, я тут же отнесла в комнату Аллы. Она не стала отказываться, но ела нехотя. Больше ковырялась вилкой в содержимом, чем ела.

– Илья любил все вредное, – сказала она, рассматривая надетый на вилку кружок огурца. – Объедался жареной картошкой, мог ее тоннами точить. Майонез покупал здоровенными коробками на какой-то базе, обожал на ночь выпить пива, и в холодильнике непременно должен был стоять торт. На худой конец, пирожные. Я следила за тем, чтобы банка с печеньем никогда не была пустой.

– После такого он должен был весить килограммов сто пятьдесят, – покачала я головой. – Но он так не выглядел.

– Каждое утро отжимался на турнике и ни дня без пробежки, – объяснила Алла.

Алла словно забыла о том, что мужа больше нет. Она спокойно вспоминала моменты его жизни, и я решила, что самое время узнать о том, что интересно мне.

– Он всегда занимался спортом? – спросила я.

– Изредка, но после того, как мы стали жить вместе, подошел к делу со всей серьезностью, на которую был способен, – ответила Алла. – У него клиент один был, обеспеченный и важный. Вот он-то и познакомил Илью со своим фитнес-тренером, который в свои сорок выглядел на двадцать, но при этом обожал жареное мясо, мороженое и шампанское. Илья тут же захотел узнать рецепт его вечной молодости. Он оказался простым: ешь, что хочешь, но двигайся при любой возможности. Он и двигался, не переставая радовать свой желудок. Ел все, что хочется, и в любое время. Потом у него с этим богатым клиентом произошел конфликт.

– На фоне чего?

– Муж не особенно делился подробностями. Так,