Однажды я наткнулась на интервью сотрудника службы МЧС и запомнила кое-какие советы. Общаться с человеком, пережившим трагедию, нужно осторожно, не затрагивая болезненных тем, спокойным тоном. Не делать резких движений, не советовать прилечь, отдохнуть, расслабиться и тем более успокоиться.

Такие фразы, как «Что бог ни делает – все к лучшему» и «Все будет хорошо», – табу. Без вариантов.

Я протянула таблетку и бутылку воды.

– Спасибо, Тань.

Она сделала глоток и вдруг выронила из рук бутылку. Та упала на пол и покатилась, заливая пол водой.

– Ой…

– Фигня, – бодро ответила я. – Сейчас все вытру.

На пол тут же было брошено пляжное полотенце, которое я не успела постирать. Пусть впитает влагу, а потом отправлю его в стиральную машинку.

Алла безучастно смотрела на то, что я делаю. Уходить не собиралась.

– Как тут спокойно, – задумчиво произнесла она. – Как будто снаружи все в снегу. Окна закрыты, моря не слышно. А мы с Ильей ведь квартиру в Египте купили, чтобы туда можно было приезжать в любое время. Ну как «купили»?.. Я выбирала, но купил-то он, конечно.

Ее глаза вмиг наполнились слезами. Не все выплакала.

Я присела рядом. Не стала обнимать, не положила руку на плечо. Просто дала понять, что я рядом и готова выслушать, если нужно.

– Мы даже о ребенке думали, представляешь?

– Вполне.

– Но мне тридцать пять, а ему пятьдесят один. Вроде бы еще можно, а потом прикинули и поняли, что поздно. Хотя со здоровьем у нас все хорошо. Правда, у него поливалентная аллергия, и это был, если ты уже поняла, совершенно неисследованный момент в его жизни. Не знаешь, на что организм среагирует. Он даже по врачам ходил, но потом бросил. Если бы не Сергей, который сразу вколол ему лекарство, то свадьба превратилась бы в сплошное мучение.

«Она и превратилась, – подумала я. – И никакие лекарства уже не помогут».

– Как вы познакомились? – спросила я.

Алла шмыгнула носом и вытерла слезы краем покрывала.

– Смешно познакомились, – слабо улыбнулась она. – Я приехала на автомойку, оставила машину и решила подождать в парке неподалеку. Оставила номер телефона мойщику на всякий случай и ушла. Помню, что купила «Фанту» и булочку, потому что была голодная. Хотелось есть, а времени раньше так и не нашлось. Только села на лавочку – звонок. «Девушка, вы в машине кое-что забыли, на переднем сиденье лежит». Я сразу в сумку полезла – нет кошелька! Возвращаться, что ли? Не хочется, но нужно. Вернулась. Вижу, около машины стоит мужик. А было ужасно жарко, как сейчас помню. А он в костюме. Я и не подумала, что это он позвонил, а он такой: «Надеюсь, вы не очень далеко ушли?» Смотрю: реально кошелек на переднем сиденье. А я и не заметила. «Фанту» и булочку купила за наличные. Ну, я машину открыла, кошелек забрала и собралась уходить. Конечно, поблагодарила доброго человека за неравнодушие.

– Это и был Илья? – догадалась я.

– Ну да. Сначала он представился иначе. «Я, – говорит, – тут главный охранник. Заметил непорядок и сразу вам позвонил». А потом вдруг выдает: «Машина ваша на ладан дышит». Вот, думаю, хамло какое, а? Ты кто такой, мать твою? Ты, что ли, мою машину водишь? А у тебя машина есть?

Последний вопрос был обращен ко мне.

– Я давно за рулем, – ответила я.

– Сумеешь по внешнему виду отличить «убитую» тачку от нормальной?

– Думаю, сумею. Но все равно сначала нужно и под капот залезть, и мотор послушать, и поездить. Тут же много факторов.

– Вот и я о том же, – закивала Алла. – Редкий знаток может навскидку дать объективную оценку. А он дал.

– Машина действительно была старой?

– Нет. Я купила ее в салоне за месяц до этого и ездила на ней не так уж и часто.

– Илья таким способом к тебе клеился, – догадалась я.

– Кокетничал, – ответила Алла. – И слава богу, что я поняла это сразу. Никакой это не охранник. И до него дошло, что неудачно пошутил. «Я здешний начальник, – говорит. – Заехал посмотреть, что да как, проходил мимо, случайно заглянул в окошко, увидел кошелек в вашей машине и сразу решил сообщить владельцу. Вы же телефон свой оставили, я и позвонил, чтобы своих ребят от дела не отвлекать. А то, может, вам деньги будут нужны, а кошелька-то в сумочке и нет». Примерно так и сказал.

Она прерывисто вздохнула. Снова промокнула выступившие слезы покрывалом.

– Он тут же предложил пообедать, а я не стала отказываться, – тихо сказала она. – Посмотрел на мой «обед» и решил накормить меня чем-то более основательным. Этим же вечером встретились на набережной, там погуляли, потом пошли в шашлычную. Я еще на набережной спросила, женат он или нет. Он сказал, что свободен. Уточнила: может быть, есть кто-то без печати в паспорте? Он сказал, что никого нет. Но имеются сын и есть пока еще официальная жена. Живут отдельно. В данный момент ни с кем не встречается. И добавил: «Знаю, как все это звучит. Не веришь, наверное, в то, что я действительно хочу развестись. Ну и не верь. А я, может быть, только тебя и ждал, чтобы начать разводиться. Теперь точно тянуть не буду».

– Как боженька смолвил, – заметила я.

– Сказал, как отрезал, – согласно кивнула Алла. – Но не всем можно верить, правда? Вот и я не поверила. А он продолжал за мной ухаживать. То букетище пришлет, то пиццу на мой домашний адрес закажет. Мы и переспали-то с ним аж через два месяца, а до этого он даже не намекал. «Когда разведусь, тогда буду ждать от тебя приглашения на ужин при свечах. Но учти, что ночь будет длинной, потому что я долго терпел».

– И ты все равно ему не верила?

– Только после того, как он показал свидетельство о расторжении брака. Причем сам, я даже не просила. Потом уже верила ему до самого конца. Ни разу не обманул.

После этих слов определенно должна быть поставлена точка. Внутренне я приготовилась к тому, что Алла не захочет продолжать делиться со мной своей историей. Или случится истерика, или она снова замкнется в себе. Но этого не произошло. Алла не