– Думаете, Иван может отомстить Алле за то, что она теперь получит все, что должно принадлежать ему? Поэтому он пришел в номер, чтобы что-то с ней сделать?

– Не навредить, Таня. Но устроить разборки мог бы. Он способен на это. Только по этой причине я бы не стала исключать этот момент. У меня нет желания подставлять внука, я люблю его! Но иногда необходимо очнуться, Таня. Я не уверена, что видела Ивана, а если это все-таки был он? Вопрос в том, как он открыл запертую изнутри дверь. Но я не узнала того, кто приходил. Не узнала.

– Может быть, незнакомец искал вас?

Она вскинула на меня удивленный взгляд.

– Меня? Это мне не пришло в голову. Все может быть.

Это уже было похоже на паранойю. Да мало ли кто ошибся номером, а потом понял свою ошибку и тут же смотался от греха подальше? Почему Светлана Борисовна отметает подобный вариант? А теперь и родного внука подозревает. Так и до нервного срыва недалеко, а в таком состоянии легко забыть закрыть дверь, но быть уверенным в том, что ты ее все-таки закрыл на самый крепкий замок.

Но мать покойного Ильи Георгиевича Шейнина была воистину удивительной женщиной. Она быстро просекла, что я сомневаюсь в правдивости ее рассказа, и взяла быка за рога.

– Думаете, у меня мания преследования? – угадала она мои мысли. – Ни черта подобного. Я точно знаю, что закрыла дверь, но у кого-то был ключ. Вы что-нибудь понимаете? Мне кажется, что нет.

Я совершенно запуталась. Еще полчаса назад, возвращаясь с моря, я с облегчением подставляла лицо свежему ветру, стараясь не думать о проблемах. Но не тут-то было. Они снова появились.

– Послушайте, Светлана Борисовна, – попросила я. – Я искренне вам сочувствую. Блин, да я даже на словах не могу передать, что я испытываю. Но лучше полиции никто в этом непонятном сюжете не разберется. Тем более что это случилось вскоре после…

Я вовремя захлопнула рот. Светлана Борисовна не сводила с меня глаз.

– Полиция уверена, что Илья оступился и разбил голову, – сказала она. – Они так и сказали: «Ведется следствие». Как на хер послали, ей-богу! Это как, по-вашему? Послушайте меня. У сына были враги. Подумайте сами: бизнес, долги, суды. Он был предпринимателем, а у них совсем не сладкая жизнь. Он выпивал по жизни, но никогда – слышите? – не перебирал с этим делом. И вчера он не был настолько пьян, чтобы не видеть, куда идет и на что наступает. Я видела его всяким, знаю его, насмотрелась – нет, все было не так, как это хотят представить полицейские. Его убили, и я, поверьте, из последних сил держусь. Надо научиться с этим жить хотя бы ради его жены, которую я теперь от себя ни на шаг не отпускаю. И ради внука… он хотел с ним наладить… Здесь есть вода? Очень душно.

Я поспешила на кухню. Налила в стакан газировку, нашла в холодильнике лед.

Но Светлана Борисовна пить не стала. Прислонила стакан к груди и так замерла.

Пока она отходила, я переосмысливала услышанное. Вот такого я точно не ожидала. И да, я была с ней согласна.

Сегодняшний визит следователя подтвердил мои догадки. Илья вряд ли оступился, у меня были причины так думать. Когда человек внезапно теряет равновесие, то инстинктивно ищет опору. В ее роли может выступить все, что попадется под руку: занавески или кровать, стул или чье-то плечо – все, что угодно. Все, за что можно ухватиться. При этом опора может не выдержать. Она либо сломается, либо выдержит напор, но в любом случае человек, не удержавшись, будет падать по ломаной траектории.

Если все так и произошло, то Илья вполне мог бы удариться затылком об острый выступ и нанести себе смертельную рану. Но тогда бы рядом с телом должны были найтись следы падения, однако их не было. Ни одного сдвинутого с места или упавшего предмета, ни одной капли крови.

До приезда полиции Илью осмотрели только мы с Сергеем. Рану на голове Ильи видела своими глазами не только я, Сергей тоже подтвердил характерный след от удара. И снова вопросы, ответы на которые решили бы очень многое: кто и за что?

Возможно ли, что убийца не оставил после себя ровным счетом ничего?

Нет, это невозможно. Волос, следы ДНК, песок с подошвы, отлетевшая пуговица – это улики явные. Или, наоборот, абсолютная стерильность на всех поверхностях тоже вызовет вопросы. Да мало ли что может оставить после себя преступник?

Но Зацепин так отчаянно пытался добиться от нас признания в том, что Илья и Алла становились буйными, приняв по стакану пива, что в мою голову невольно закралась мысль о том, что Алла напрямую причастна к смерти мужа.

Представим, что по какой-то причине Илья покинул гостей, зачем-то поднялся в комнату и увидел там кого-то, кто его и убил. Его могли поджидать в номере, а могли пойти следом за ним…

– Вернитесь, – потребовала Светлана Борисовна, чем мгновенно вывела меня из задумчивости.

– Извините, – пробормотала я.

– Я не прошу вас поселиться в отеле и нянчиться с Аллой, – пояснила Светлана Борисовна. – Наоборот, ее необходимо оттуда увезти. Не нравится мне этот ночной визит. Сначала беда с сыном, а потом кто-то вломился в номер. Это…

– …подозрительно, – закончила я фразу.

– Вот теперь вы правильно меня поняли.

– А где сейчас Алла?

– Я отвезла ее в больницу и попросила побыть там под присмотром врачей до вечера. В ее состоянии будет нелишним. Вечером выпишут. Я даже взяла напрокат машину, чтобы не таскать ее по жаре. Но для всех остальных Алла просто не захотела оставаться в отеле, где убили ее мужа.

– И никто не будет знать, что она здесь?

– Никто, кроме нас.

Если честно, то я усомнилась в успехе мероприятия. Алла все-таки не ребенок и не безответная кукла.

Видела я эту «куклу» в момент нашего знакомства. Если Илья не хотел ссориться, то Алла была готова уже с порога. Но что же теперь получается? Ей и на улицу выйти нельзя?

– Она в курсе, что вы хотите запереть ее здесь? – спросила я. – Она сама-то хочет этого?

–