На сей раз Михаэлю не пришлось придумывать отговорку, потому что вмешался отец:

- Прошу вас, господин комиссар, умерьтесь. Моя жена и я того же мнения, что и вы, но я не думаю, что в таком тоне мы чего-нибудь добьёмся.

Михаэль бросил на отца благодарный взгляд, но не получил ответа и не знал, защищает ли его отец или просто не может допустить такой тон в своём доме.

Полицейский действительно сменил тактику и, закурив с разрешения отца сигарету без фильтра, почти плаксиво произнёс:

- Ах, наша работа была бы много легче, если бы каждый не стремился чинить нам препятствия. - Он взглянул на Михаэля сквозь облако сизого дыма и неожиданно добавил: - И сгоревшая машина тоже не была случайностью.

- Почему? - осторожно спросил он.

- Ты, на мой взгляд, проявил излишек любопытства. Мне рассказывали, что тебя оттаскивали от пожарища силой. Ты знал того, кто сидел в той машине?

- С чего вы взяли?

Полицейский пожал плечами и стряхнул пепел на стол в сантиметре от пепельницы. Отец поморщился, но промолчал.

- Об этом лучше знать вашим людям, - пожал плечами Михаэль.

- Наши люди? Какие люди?

- Которые сидели в другой машине и наблюдали за нашим домом, - Заметив удивление на лицах обоих полицейских, он победно добавил: - Я их заметил,

- Тогда ты заметил больше нас, - сказал полицейский. - Я никого не посылал. Да и зачем мне было посылать людей?

- Но если...

- Минуточку, - вмешался второй полицейский, молчавший до сих пор; - Ты сказал, в машине сидели люди и вели наблюдение за домом?

Лучше бы Михаэль прикусил язык. Каждое произнёс сенное им слово только ещё больше запутывало его в противоречиях. Лучше бы он вообще замолчал, но было уже поздно.

- Да, - признался он. - Машина стояла неподалёку от той, что потом сгорела. Я думал, там сидят два агента.

- Не было никаких агентов, - повторил первый полицейский.

- Но почему ты так решил? Если ты думай, что за домом ведётся наблюдение, значит, у тебя были какие - то причины предполагать это. Ты же знаешь, мы не выставляем посты просто от скуки, а?

Полицейские ещё целый час попеременно забрасывали Михаэля вопросами, и он более или менее удачно на них отвечал - чаще менее. Вопросам, казалось, не будет конца. Полицейские не знали ни устали, ни жалости. У Михаэля же через полчаса настолько все перепуталось в голове, что он не помнил, что говорил пять минут назад, и, если вопрос повторялся, он мог дать на него диаметрально противоположный ответ. И как знать, может, он бы сломался и рассказал всю правду - хотя и это уже не помогло бы ему.

Слава Богу, отец остановил допрос, решительно поднявшись из-за стола:

- Я думаю, господа, на сегодня хватит; Вы же видите, нервы у Михаэля на пределе. К тому же ночью он мало спал, как и я, честно говоря. Я предлагаю продолжить разговор в другой раз. Вы можете прийти к нам дня через два - три, либо мы зайдём к вам в участок.

Полицейские и сами видели, что возражать бессмысленно, и, холодно простившись, удалились. Третий мужчина, не проронивший за все время ни слова, тоже встал. Двое полицейских так забросали Михаэля вопросами, что он совеем забыл про третьего, но теперь, оглядываясь назад, вспомнил, что этот человек внимательно наблюдал за ним и время от времени многозначительно переглядывался с отцом, что было очень странно.

Но он не стал об этом задумываться, радуясь, что все позади. Правда, лишь на время. Ему не удалось сыграть убедительно. По крайней мере, отец после утреннего разговора и после эпизода возле дома Вольфа не мог не заметить, что Михаэль врал или что-то умалчивал. Михаэль удивлялся, как отец ещё во время допроса не указал ему на эти противоречия, но отнёс это за счёт того, что отцу были несимпатичны полицейские. Сейчас ему хотелось поскорее встать и пойти взглянуть на Двицеля, как он там взаперти.

Отец вернулся из прихожей, проводив гостя, остановился в дверях гостиной и внимательно посмотрел на Михаэля. Но, к счастью, не продолжил допрос, а только улыбнулся и устало провёл рукой по подбородку:

- Я думаю, мы все заслужили небольшую передышку. Мы с мамой решили, не пойти ли нам сегодня всем вместе куда-нибудь поужинать, хочешь?

В любой другой ситуации Михаэль обрадовался бы такому предложению: родители редко брали его с собой. Но сегодня это предложение вызвало у него только подозрения. Он кивнул, но без воодушевления.

- Что, не хочешь? - удивился отец.

- Хочу, но... я так устал. Голова болит.

- У меня тоже, - вздохнул отец.

Михаэль встал. Может быть; теперь надо было попросить у отца дневник, но не хватило мужества, скорее всего, из страха, что это настроит отца на продолжение разговора. И Михаэль устало улыбнулся, прошёл мимо отца и направился к туалету.

Но отец окликнул его:

- Да, а у нас в гараже знаешь что случилось?

- Нет. А что?

Отец пожал плечами и скривился:

- Почему-то трещина в полу. Я только что обнаружил, когда хотел поставить машину. Как будто кто-то долбил многотонным молотом. - На лбу отца пролегла озабоченная складка. - Надо будет завтра сказать Гейнису из строительной компании.

Михаэль кивнул, радуясь, что недовольство отца хоть ненадолго отвлеклось на какого-то Гейниса из строительной компании, и юркнул в туалет. Тщательно запершись, он взобрался на край унитазу и вынул из гнёзда пластмассовую решётку.

Вентиляционный ход был тесный, пропылённый и затянутей паутиной, но - пустой. Михаэль целую минуту с ужасом пялился на эту пустую дыру.

Двицель исчез.

Глава шестая

ПОДЗЕМЬЕ

Сколько же времени они шли по этим бесконечным ходам и штольням лабиринта - час, два или десять? Представление о времени совсем покинуло Михаэля с тех пор, как они углубились в плоть земли. Один из чёрных гигантов перекинул Вольфа через плечо, словно куль с мукой, поскольку тот не мог идти из-за своей потянутой ступни. А скоро и Михаэля окончательно оставили силы, и большую часть пути его нёс на себе другой гигант. В первый момент Михаэль сопротивлялся, но эта возня против трехметрового гиганта выглядела смешно. Михаэли удивило, с какой осторожностью держал