Кажется, на Двицеля подействовало. Он перестал гримасничать и растерянно посмотрел на Михаэля:

- Неужели они сделают это? Они такие?

- Они не такие, просто они ничего о тебе не знают. Ведь ничего похожего… здесь нет.

- Но я не хочу оставаться здесь один, - надулся Двицель.

- Придётся. Недолго, это я тебе обещаю. Я что-нибудь придумаю, - Михаэль в отчаянии огляделся в тесном туалете, до самого потолка выложенном плиткой. Как ни мал Двицель, но здесь ему негде было спрятаться. Не будь у блуждающего огонька такого отношения к воде, можно было бы скрыть его в сливном бачке над унитазом, но это было равносильно тому, что залить дом бензином и поджечь. Наконец взгляд Михаэля остановился на вентиляционной решётке наверху. Он решительно опустил крышку унитаза, взобрался на неё и с усилием выдернул пластмассовую решётку из гнёзда. За ней открылось прямоугольное отверстие, заросшее пылью и паутиной.

- Подождёшь здесь, - приказал Михаэль. - только не двигайся с места.

Двицель послушно вспрыгнул в вентиляционный колодец, с отвращением огляделся и помотал головой.

- Мне здесь не нравится. Здесь грязно.

- Да, зато темно, - ответил Михаэль - И никаких возражений. Останешься здесь, пока я тебя не заберу, что бы ни случилось.

Блуждающий огонёк вызывающе упёр кулачки в бока, поглядел на Михаэля вниз, а потом запрокинул голову и посмотрел вверх:

- А куда ведёт этот колодец?

- Наружу. На воздух. На свет.

- О! - сказал Двицель и побледнел,

- Вот тебе и «о»! Если ты мне не веришь, можешь убедиться сам. - И он вставил решётку назад в гнездо, слез с унитаза и вышел,

Отец ждал в коридоре и подозрительно покосился на него:

- Ты уже разговариваешь сам с собой?

Михаэль горестно пожал плечами и одеть нашёл спасение - в смущённой улыбке. Видимо, он говорил не так уж тихо.

Они прошли в гостиную, и там Михаэля ждало следующее испытание: родители были не одни. На диване сидели, мрачно поглядывая, два господина средних лет, а третий стоял у окна, с интересом наблюдая, как буксирный автомобиль грузит обгорелые останки машины.

У одного из тех, что сидели на диване, были грязные руки, а у второго грязная полоса на плаще. Видимо, это были криминалисты, которые обследовали пожарище.

- Хэлло, - сказал Михаэль, что должно было выражать самое радостное приветствие, какое он только смог из себя выжать в настоящий момент, но оно вызвало лишь недоуменные взгляды посетителей и отца. Никто не проронил ни слова, отец указал Михаэлю место за столом, сел сам, а третий господин отошёл от окна и присел на диван.

- Оба эти господина, - сказал отец, - из полиции, как ты уже, наверное, догадался.

Михаэль кивнул и вопросительно взглянул на третьего, более молодого: Тот ответил ему улыбкой, но не сделал никакой попытки представиться, отец тоже не счёл это необходимым. Но выглядел он не как полицейский - - хотя Михаэль не смог бы точно сказать, как, собственно, должен выглядеть полицейский.

- Речь пойдёт о Вольфе, - начал отец, переглянувшись с криминалистами: - И об этом мальчике.

- О Хендрике?

- Да, - кивнул отец. - К сожалению, он всё ещё не в состоянии рассказать о себе сам. Но оба эти господина очень им заинтересовались, и я думаю, ты сможешь им помочь.

- Вряд ли. Я знаю только его имя.

- У меня другие сведения - - вмешался один из полицейских. - Попробую подсказать тебе. Нам известно, что он очень долгое время провёл в темнице, вполне возможно, что годы. Он очень давно не видел солнечного света, а кроме того, предельно истощён. Я предполагаю, что это та же темница, в которой и ты был тогда.

- Нет, - возразил Михаэль слишком поспешно, чтобы это прозвучало правдоподобно, - то есть... с чего вы взяли?

- Ну, это лежит на поверхности, - полицейский наклонился вперёд и положил ладони на стол, словно собираясь считать с них ответы на все вопросы. - Тогда в вашу легенду все поверили - ну, насчёт канализации, по которой вы якобы проплутали неделю, пока вас не нашли. Или, скажем, почти все. Но теперь дело выглядит иначе. И я хочу тебе его облегчить. Я просто расскажу, как я его вижу, и, если я прав, тебе достаточно кивнуть. - Он вопросительно посмотрел на Михаэля и, не получив никакого ответа, продолжил: - Мы подозреваем, что господин Вольф годами, держал там мальчиков. Я не имею ни малейшего предположения почему, но многое говорит за это. И я думаю, тебе была уготована та же участь. Каким-то образом тебе удалось провести его, но и ему удалось каким-то образом принудить тебя к молчанию.

- Нет, - сказал Михаэль, и полицейский улыбнулся так довольно, будто Михаэль сказал «да», и продолжал развивать свою ложную, но очень убедительную теорию:

- Представь себе, я тебя очень понимаю. Сегодня просто беда со всеми этими видео, детективными фильмами и романами, которые приучили люден видеть в полицейских чуть не своих естественных врагов. Хотя всё как раз наоборот. Мы хотим тебе помочь. И поможем, при твоей поддержке или без неё. То, чем тебе угрожает Вольф, он не сможет осуществить, если ты доверишься нам или хотя бы своим родителям.

Михаэль испуганно взглянул в лицо отца и увидел выражение сердитого непонимания. Видимо, он не говорил ничего такого, на что попытался намекнуть, полицейский.

- Я не знаю, к чему вы клоните, - сказал Михаэль, - но тогда действительно произошло только то, что я уже рассказывал год назад.

Лицо полицейского помрачнело, и Михаэль понял, что тот взорвался бы, если бы сидел не на диване в их гостиной, а за столом в своём кабинете. Но он овладел собой и колко сказал:

- Конечно. Вы провалились в неизвестную часть катакомб и целую неделю блуждали там, пока вас не нашли, так?

- Именно так, - сказал Михаэль.

- И год спустя мы находим мальчика, который годами содержался в нечеловеческих условиях, и тебе, оказывается, известно не только его имя... - злорадно говорил полицейский.

- Имя он сказал вчера, - вставил Михаэль, но полицейский продолжал, не обращая внимания:

- ...но ты бежишь ночью из дома, чтобы проникнуть к нему в больницу, а когда его там не