И Михаэль наконец понял, в чем состоял его промах, и готов был сам себя отхлестать по щекам. Ведь отец преподнёс ему на блюдечке убедительнейшую отговорку, а он был настолько слеп, что даже не увидел её. Ему бы только и сказать, что он написал все это под вдохновляющим воздействием «Подземного мира». Он размышлял, не попытаться ли ему вернуть себе этот козырь, но было поздно. Следующие слова отца окончательно развеяли сомнения на этот счёт:

- Но ты не пересказал его. Ты его сочинил.

- Чепуха, - пролепетал Михаэль, - зачем мне это?

- Хороший вопрос, - сказал отец. - Вот сам на него и ответь.

Михаэль нервно улыбнулся:

- Я его не сочинял. Я и не могу, я не умею...

- Я тоже так считал до сегодняшнего дня, - сообщил отец без следа улыбки. - Но я был не прав. Видишь ли, я мало смыслю в вопросах литературы или драматургии, но надо быть слепым, чтобы не увидать, что в твоём дневнике - кстати, твоей рукой, с твоими характерными ошибками - записан черновой вариант сюжета. «Подземный мир» переписан опытной рукой, со знанием дела и в некоторых эпизодах расходится с твоим вариантом... Ну, как если бы профессионалу дали твои, записи, и предложили сделать из них книгу. Это ты ему предложил?

Михаэль молчал. Он не знал, куда спрятать взгляд, и устремлял его то в окно, то на дверь, то на лицо матери, то на свои руки.

- Что он тебе пообещал, если ты никому не скажешь, как появилась эта книга? - спросил отец.

- Ничего, - ответил Михаэль. - Все было не так.,. Я хочу сказать, Вольф не... - Он сбился и замолчал.

- Теперь мне, по крайней мере, ясно, почему этот фанфарон так добивался твоей дружбы, - продолжал отец, - У меня бы на его месте волосы вставали дыбом при мысли, что будет, если обнаружится, что его бестселлер на самом деле написан пятнадцатилетним мальчишкой, который в школе никогда не получал по языку больше тройки. Кстати, ты хоть приблизительно представляешь, какие деньги он заработал на этом?

Михаэлю опять нечего было ответить, но отец уже и не ждал от него ответа.

- Дело, естественно, не в деньгах, ты не подумай. Я просто не могу понять, почему все это время ты молчал. Он шантажировал тебя? Угрожал?

Михаэль почувствовал, что это и есть основной предмет разговора, Отца волновали действительно не деньги и не слава, которые, по его мнению, хотя бы частично должны были принадлежать Михаэлю. Его волновало совсем другое.

- Почему ты не доверяешь нам? - вступила в разговор мать, молчавшая до сих пор. Михаэль взглянул на неё и увидел на её лице боль и отчаяние. - Но почему?

- Я не понимаю, что ты имеешь в виду? - сказал он.

Мать собиралась ответить, но отец опередил её:

- Ну хорошо, тогда я буду выражаться яснее: мы больше не верим, что вы тогда на самом деле целую неделю проплутали в катакомбах.

- Но... где же мы ещё могли быть? - растерялся Михаэль.

- Почём я знаю? - Отец пожал плечами. - Может быть, там же, где был тот мальчик; которого нашли вчера вечером.

- Хендрик? Но я не знаю, откуда он взялся, - солгал Михаэль.

- Этого пока никто не знает точно, - сказал отец. - Но я говорил с врачами сегодня утром. Они хоть и не смогли вытянуть из него ни слова, но сказали, что он долгое время находился в помещении без солнечного света. В темнице или в подвале. Под бассейном. Ты тоже бывал там?

- Нет! - поспешно ответил Михаэль. - До вчерашнего вечера я и не знал о существовании этого подвала.

Отец приступил было к сердитому выступлению, но мать перебила его:

- Оставь ребёнка в покое! Поговорим об этом после. Надо успокоиться. На сегодня и так слишком много.

- У него был целый год времени, чтобы...

- Не сейчас, - сказала мать с неожиданной твёрдостью, и отец взглянул на неё со смешанным чувством злости и смущения. Но смущение перевесило. Видимо, он и сам понимал, что сейчас от Михаэля не добиться ответа, сколько на него ни кричи.

Он взглянул на часы и сказал:

- Мне надо отъехать. Вернусь часа через два, самое позднее - через три. Тогда и поговорим. А ты за это время подумай, кому доверять: родителям или этому негодяю.

Он поднялся, прихватил с собой книгу Вольфа и записную книжку.

- А чтобы тебе легче было сделать выводы, могу тебе сказать, что он все равно попался. Полиция чрезвычайно заинтересовалась, откуда взялся этот мальчик и сколько времени Вольф продержал его в заточении. Рано или поздно правда обнаружится. И я думаю, что это случится очень скоро.

- А что, его уже нашли? - спросил Михаэль.

- Пока нет, - ответил отец, уже выходя. - Но это вопрос времени.

Но Михаэлю было лучше знать. Там, где Вольф сейчас находился, его не разыщет ни одна полиция мира. При этом Вольф ни о чем не мечтал бы сейчас так сильно, как о тюремной камере, где он смог бы провести остаток своих дней под надёжной охраной. Но Михаэль ничего не сказал, а, дождавшись, когда отец уйдёт, встал из-за стола.

- Я... пойду к себе.

- Иди, ответила мать. - Но если хочешь, можем поговорить. Я хочу сказать... если тебе стыдно или неприятно, можешь всё просто написать.

Михаэль растерялся. И постепенно начал - понимать, что означают загадочные намёки родителей. В первый момент эта мысль показалась ему настолько абсурдной, что он чуть не рассмеялся.

- Я здесь, внизу, если вдруг понадоблюсь тебе, - сказала мать.

Михаэль остро ощутил тёплое чувство благодарности. Какими бы абсурдными - или, по крайней мере, ошибочными - ни были подозрения его родителей, но все же слова матери были искренними, и он мог бы все ей доверить, не боясь упрёков и наказания. И в какой - то момент он чуть было не решился на это. Но его остановила мысль, что она ему не поверит. Не поверит и почувствует себя глубоко задетой его якобы обманом.

Когда он поднимался по лестнице, его охватил приступ