Ну как бы да. Здесь я соглашусь целиком и полностью. Покупателей у меня маловато, впрочем, как и рабочих рук. Некому тут не только товары разбирать, но даже строиться. И получается, что выхода два: или купцам привозить сюда только часть новинок, что для них не выгодно — упустят время на других, более обширных ярмарках. Или везти сюда товары перед самой зимой, в холода и заморозки, причем везти только остатки, в том числе и некондицию. Но первый раз мои аристократы сгребли все просто потому, что никто не ждал таких дешевых вещей. И недостаток дома надо было как-то заполнять. А вот если поздней осенью привезут не особо хороший товар, то я уже и не знаю, будут ли покупатели. Не оскорбятся ли аристократы пренебрежительным отношением к ним со стороны купечества?

Так что здесь палка о двух концах. И эту проблему следовало как-то решать, чем быстрее, тем лучше.

Между тем черноволосый замолчал. Остальные купцы тоже молчали. И, похоже, все ждали моего решения.

Я покосилась на угрюмого Дерека и мысленно вздохнула.

Прекрасно. Просто превосходно. Опять все решать мне, слабой женщине. А найр наместник будет изображать всем своим видом жуткое недовольство.

Глава 51

Проговорили мы недолго, около часа всего, и пришли к компромиссу. Я устрою в конце лета-начале осени праздник на своих землях, приглашу на него наследников из разных регионов, с условием проживания здесь в течение этого праздника. Само торжество будет длиться четыре-пять дней. Вот в это время и пройдет ярмарка, с самыми лучшими товарами, которые привезут купцы. И остатки того, что не выкупят гости и местные жители, куплю я, по рыночной цене.

Мы договорились обо всех пунктах и разошлись, довольные друг другом.

Все, кроме Дерека.

— Что выкупать? Зачем? Да еще и по рыночной цене? — ворчал он позже, когда мы оказались в нашей спальне наедине. — А если у этих купцов никто ничего не купит? Оплачивать им затраты будешь ты?

— Я беременна, — напомнила я. — Мне нельзя волноваться. А ты сейчас портишь мне настроение. Специально, да?

Этот обормот недовольно сверкнул глазами, открыл портал и куда-то сбежал.

— Мужики, — я раздраженно передернула плечами. — Все им не так. При этом он сидел молча, не пытался договориться с купцами!

— Он прав, Наследница, — подал голос дом. — Это бессмысленная трата денег.

— Вот, ещё один умник нашелся. Вы спелись, да?

Молчание. Обиженно-оскорбленное.

Злая хозяйка обидела несчастный дом, не согласилась с его мнением.

Недовольно ворча, я уселась в кресло с любовным романом. Настроение было боевым, а поругаться было не с кем. Так что приходилось читать.

'Ирма лежала на полу и тихо постанывала, напоминая мне выброшенного на берег толстого старого кашалота, больного сразу и одышкой, и астмой, вокруг нее суетились прибежавшие на шум многочисленные растерянные слуги, а я, никого не стесняясь, ругалась и ждала. Очень скоро в коридоре послышались уверенные мужские шаги. Ну-ну. Сейчас будет самое интересное…

Он зашел. Встал снаружи возле дверей. Произнес всего одно слово, но зато какое!

— Вон.

Как он это сказал. К проходу тут же рванули все. Даже Ирма испуганно дернулась. Нет, ну какой мужчина, а? Самец просто. Гамадрила или орангутанга.

Легкое движение руки — и много килограммовая туша, носившая звание его супруги, с пола сама переместилась в постель, в свою любимую позу, пузом кверху.

— Ирма, что случилось? Почему ты не позвала слуг?

Хороший вопрос. Да не молчи ты.

— Я… Простите, Ваше Сиятельство…

Нет, этот человек явно не умеет мимику скрывать. Вон как его перекосило от обыкновенного вежливого обращения.

«Ирма, ты опять со всем своим весом на его больной мозоли потанцевала?»

— Ирма, ты слышала, что я сейчас сказал? Почему ты не отвечаешь? Или, — проницательно так, — ты не одна? Эта женщина, Ирина, она здесь? Позови ее.

«Ирма, не смей! Я каждый день общаться с твоим мужем не подписывалась! Ирма!»

Вот же. Предательница.

— Ира?

И как догадался-то. Умник.

— Какая у тебя жена послушная. Когда ей это надо. Абдулла! У тебя ласковые жёны! Мне с ними хорошо!

Не понял. Стоит моргает. Филин сонный.

— Не бери в голову. Это мой местный фольклор. Что ты хотел?

Смотрит, как палач на уже выбранную жертву.

— Что ты делала с моей женой?

Он совсем больной на голову?

— Прости? Я? А может, ты? Что ты с ней делаешь? Кто ж так с человеком обращается?

Хмурится:

— Я тебя не понимаю. Она на всем готовом живет. Что не так?

Он вот сейчас издевается, да?

— Не так? А то, что она не двигается и заплывает жиром от бездействия, а то, как ее кормят? На этой еде прожить невозможно! Сам-то что ешь⁈ Мясо с кашами, небось?

О! Глядите-ка на него. Мы-то, оказывается, и смущаться умеем, когда нам надо!

— Но она молчит! Её все устраивает!

Отличная отговорка. Сказал — и сразу все довольны.

— Угу, конечно. Устраивает. Боится она тебя, вот и подчиняется. Слова поперек не скажет. Трусиха.

— Почему?

— Что — почему?

— Почему она меня боится?

Они что, оба-два, сговорились?

— Ты у нее спросить не пробовал? Мне-то откуда знать?

Отводит глаза.

— Спрашивал. Она или молчит, или рыдает.

«Ирма? Ирма, голосок подай, бриллиантовая моя. Что значит, „не знаю, как ему объяснить“? С мужем, вообще-то, разговаривать надо, хотя бы изредка, а не упорно в молчанку играть, чудо ты мое безголосое».

— Слушай, а чем ты занимаешься?

Нет, а что я не то спросила? Что так таращиться-то? Глазки ж из глазниц вывалиться могут.

— Она тебе не рассказывала?

А должна была?

— Что не рассказывала? Сказала, что ты маг. Она, похоже, и имени твоего не знала, пока ты не представился мне в лесу. Все «муж» и «муж». Ну или «супруг».

Ох. Язык мой — враг мой.

«Прости, Ирма. Я его, похоже, все-таки довела. То ли до бешенства, то ли до инфаркта, ещё не поняла. Вон как позеленел весь, словно лист стал. Банный».

— Меня зовут Вартариус! Я — советник Императора и главный маг в этой стране! Черный маг!

Упс… А патетики-то сколько…'

Я отложила книгу и хмыкнула. Картинка как живая предстала перед моими глазами.

За окном уже