а девушки — пока им не исполнится 12 лет, поскольку до этого возраста нельзя говорить о половой зрелости. Романтическая любовь, о которой повествует Андрей, доступна только физически полноценным мужчинам и женщинам, а для слепых исключена, поскольку они не могут видеть своих возлюбленных. Точно так же не следует любить монахинь, а вот священнослужителям это доступно. Кроме того, нельзя любить проституток, ибо «в женщине, про которую тебе известно, что она в обмен на свою любовь желает денег, должно видеть смертного врага»183.

Однако Андрей не только устанавливает границы для любви, но и раскрывает читателю способы обольщения. Он придумывает различные диалоги между мужчиной и дамой, чьей благосклонности он добивается, причем указывает, как лучше всего подольститься к женщинам разных классов в зависимости от того, к какому из них принадлежит сам мужчина: к среднему классу, к дворянству или к высшей знати. Во всех случаях положением владеют мужчины, а женщины, любви которых они добиваются, отвечают на ухаживания так, как предписано. Главная уловка мужчины — преподнести свои льстивые речи в правильной манере, исходя из разницы положений его самого и дамы его сердца, чтобы она подарила ему свою любовь и свои «объятия». Мужчине, достаточно непредусмотрительному, чтобы соблазниться красотой молодой крестьянки, Андрей (почти не считавший крестьян за людей) дает возмутительный совет не колеблясь брать то, чего возжелал, и принуждать к объятиям силой. То есть Андрей здесь дает свое разрешение на изнасилование184.

Помимо руководства по соблазнению Андрей также создал описания окружающих любовь обстоятельств, для чего привел серию воображаемых «Судов любви», решения по которым выносили Алиенора Аквитанская и ее дочери. У нас нет достоверных свидетельств, что королева и члены королевской семьи действительно судили по таким делам, зато нам известно, что к XIV веку сочинение Андрея уже использовалось как руководство Судом любви в Барселоне под эгидой короля Арагона Хуана I Охотника (1350–1396) и его супруги Иоланды де Бар (ок. 1365–1431). Поскольку трактат «О любви» Андрея Капеллана во множестве экземпляров дошел и до XV века, видимо, еще многие после арагонской королевской четы пользовались этим руководством, чтобы приятно проводить время за решением важных вопросов, кому и с кем должно заниматься сексом185.

Как на практике, так и в теории Суды любви могли решать некоторые возникающие в отношениях проблемы. Трактат «О любви» предлагал рекомендации на разные случаи, скажем, как поступить рыцарю, который вместо себя отправил к даме, которой он добивается, посланника, а та влюбилась не в рыцаря, а в того самого посланника (отлучить обоих провинившихся от вежливого внимания общества); может ли продолжаться любовь, если рыцарь по неведению соединился любовью с родственницей (не может, даже если бы вовлеченная в них дама и желала этого); должна ли дама принять назад любовника, когда он из желания испытать постоянство ее любви солгал ей, что удаляется искать объятий другой дамы, но потом вернулся и во всем признался (ей надлежит впасть в отчаяние, когда он скажет, что уходит от нее, и приветствовать его, когда он вернется к ней и признается в своей уловке).

Особенный интерес для нас представляет случай 17-й, где рыцарь был влюблен в даму, которая была связана любовью с другим, и получил от нее надежду, что «если ей случится потерять любовь того возлюбленного, то, без сомнения, ущедрит она любовью своей названного рыцаря». Вскоре она вышла замуж за своего любовника, и рыцарь стал требовать от нее обещанной ему любви, потому что ей не положено любить своего мужа. Она же отвергла его и презрела его логику. Тут, как утверждают, вмешалась королева Алиенора и сказала: «не имеет любовь силы меж состоящими в супружестве. Посему и предлагаем, чтобы означенная дама предоставила рыцарю обещанную ею любовь»186.

Пожалуй, трудно еще яснее продемонстрировать природу брака в высших сферах европейского средневекового общества. Даже если кому- то и выпадало счастье заключить брак по любви, сами его устои рисковали свести на нет эмоциональную привязанность, которая, собственно, и побудила влюбленных связать себя церковными и правовыми узами. Более того, женщину можно было приневолить к любви. Ее желания в расчет не принимались, поскольку ей нельзя было доверять в том, что она подарит свою любовь тому, кому следует. Женщину могли просто направить на связь с «правильным» мужчиной, а сама она проявляла достаточно покорности, чтобы довольствоваться объятиями указанного ей любовника. Если она была глупа и смела вообразить, будто ее любовь должна и сможет продлиться после свадьбы, то, к счастью, Суд любви быстро помогал ей развеять эту иллюзию.

Действительно, практически все приведенные у Андрея Капеллана типичные случаи свидетельствуют о том, что женщинам редко позволялось самим выбирать предмет любви. Исключение составляет случай 11-й: у одной дамы искал любви некий добрый и разумный муж, а следом муж еще достойнее первого тоже стал настоятельно просить ее любви, и в этом случае Суд любви постановил, что «оставляется на усмотрение дамы, к кому она изберет склонить слух, к хорошему или к лучшему»187. Во всех прочих делах Суд любви, не спрашивая мнения дамы, по своему усмотрению распоряжался ее любовью и сексуальными милостями, считая, что они должны быть отданы ею кому- то, кто не был ее супругом.

Через все придуманные Андреем диалоги, как и через «судебные» дела, красной нитью проходит мысль, что женщины не более чем пешки в любовных играх и не заслуживают высказывать свое мнение. Андрей все время подчеркивает, что дамы должны беспрепятственно даровать любовь своим поклонникам, и заверяет своего друга Вальтера, что дамы так и сделают: отдадут свою любовь (а следом и желанный секс) всякому мужчине, который подступится к ним с правильными речами и обхождением. Послушать Андрея, так придворные дамы не более чем алгоритмы — следуй правильному порядку действий, и результат гарантирован. Они так сексуально озабочены и так недалеки умом, что всякому мужчине, который должным образом польстит им, уступят легко, лишь бы увильнуть от скучных обязанностей перед своими супругами.

Даже написав целый трактат о соблазнении и его правилах, Андрей продолжает настаивать, что мужчины должны воздерживаться от куртуазной любви и внебрачного секса ради своего блага и блага соблазняемых ими женщин. Андрей напоминает своим читателям- мужчинам, что «любовь