Начальник штаба Наджи-бей в ответ на мое ходатайство пообещал оказать мне помощь в размере 500 лир в благодарность за эти мои последние услуги.

Много лет ступая по опасным путям, мы с женой едва не заработали нервное расстройство, а теперь у меня нет никаких сбережений, которые можно было бы вложить в дело, чтобы обеспечить нам кусок хлеба. Я не жду вознаграждения за свою бескорыстную службу Родине. Прошу только материального вспомоществования, которое позволило бы мне выбраться из нынешнего прискорбного положения. Умоляя Вас снизойти до моей просьбы, уповаю, что Вы по-отечески отдадите распоряжение тем, от кого это зависит, и с глубочайшим уважением целую Вам руки.

Зять Недиме-ханым, Эльяс Базна»

Тщательный анализ этого письма позволяет сделать некоторые выводы относительно того периода, а также той роли, которую тогдашняя Анкара играла в борьбе разведок, кипевшей на ее территории.

● Эльяс Базна называет себя «зятем Недиме-ханым». Стало быть, мы можем предположить, что именно благодаря Недиме-ханым, матери его бывшей жены и бабки четырех его детей, он либо познакомился с маршалом Чакмаком, либо нашел работу, либо же установил связи с государственными служащими. Так или иначе, знал о нем самом Чакмак или нет, Базна пользуется именем Недиме-ханым, пытаясь убедить маршала оказать ему денежную помощь.

● При этом он хитрит и старается утаить тот факт, что бросил дочь Недиме-ханым и, по всей видимости, ее внуков тоже. Известно, что на тот момент, когда советник Германского посольства Йенке уволил Базну, тот уже ушел из семьи. Работая камердинером первого секретаря британского посольства Баска, он вступил в отношения с нянькой Марой. Мало того, в то время, когда было написано письмо, Базна жил со своей дальней родственницей Эсрой Дюрийе. Однако он счел нужным подчеркнуть тот факт, что, начиная работать в германском посольстве, был женат на дочери Недиме-ханым, а остальное оставить за кадром – видимо, опасаясь, что иначе Чакмак ему не поможет.

● Национальная служба безопасности, предшественница Национальной разведывательной организации, на бумаге подчинялась премьер-министру, а на самом деле – начальнику Генерального штаба. Руководители НСБ формально увольнялись с воинской службы, но имели армейское прошлое; многие их подчиненные тоже были офицерами, причем в большинстве своем назначенными на свои должности лично Февзи Чакмаком. Очевидно, Базна об этом знал и рассчитывал, что маршал, пусть официально и пребывающий в отставке, сможет оказать давление на бывших подчиненных.

● Базна напоминает, что за свои «услуги» в период работы в югославском посольстве получил от правительства вознаграждение в 500 лир, намекая при этом, что Чакмаку об этом известно. 500 лир были в те времена значительной суммой. Нынешняя 21 тысяча лир, потолок зарплаты современного государственного служащего, соответствует 100 лирам 1945 года. А, скажем, банк «Гаранти», основанный в 1946 году, имел уставной капитал в 2,5 миллиона лир. Выше мы упоминали о том, что Нешет Гюриш, сотрудник первого контрразведывательного подразделения НСБ, получил за добытые им данные стратегической важности премию в 1000 лир. 500 лир 1946 года равняются примерно 100 тысячам лир 2018 года. Надо полагать, турецкое правительство наградило Базну не за то, что он хорошо выполнял обязанности посыльного в югославском посольстве. Тут волей-неволей вспоминаются слова Гюриша о том, что в тот период НСБ активно «обчищала» дипломатические представительства, то есть одной из основных задач службы была тайная проверка дипломатических сейфов на предмет наличия там важных секретных документов. Вряд ли мы ошибемся, если предположим, что в период работы в югославском посольстве Базна занимался еще кое-какими делами, за которые турецкая спецслужба готова была ему заплатить.

● Можно предположить также, что он пересказывал сотрудникам НСБ содержание секретной переписки, в которую смог заглянуть, а может быть, даже передавал им фотографии этих документов. Ведь далее в письме Базна упоминает, что ему «много лет удавалось добывать важные сведения» в американском и германском посольствах. Сведения эти он, надо думать, добывал не для повышения собственной эрудиции, а в надежде получить за них вознаграждение. Логично предположить, что, по крайней мере, часть этих данных он передавал НСБ.

● Интересно, что в письме Чакмаку Базна напрямую не говорит о своей работе в британском посольстве. Причина тут, вероятно, не только в том, что к тому времени он уже бросил жену, но и том, что в тот период он заработал весьма крупную сумму денег. Однако можно догадаться, что под «этими последними услугами», в награду за которые «начальник штаба Наджи-бей» по настоянию Базны пообещал ему еще 500 лир, имеется в виду кража секретных документов британского посла.

● Разумеется, здесь можно выдвинуть еще две гипотезы. Во-первых, мы не ошибемся, если предположим, что «начальник штаба Наджи-бей» это не кто иной, как глава НСБ Наджи Перкель. Во-вторых, крайне сомнительно, чтобы Базна сообщал маршалу Чакмаку, что просил у главы Национальной службы безопасности денежного вознаграждения за продажу английских секретов нацистам, и тот обещал таковое предоставить; очевидно, он намекает на то, что делился похищенными сведениями и с турецкой разведкой.

Признание НРО

Тут мы подходим к ответу на вопрос, по поводу которого столько лет шли споры: работал ли Цицерон на турецкую разведку? Собственно говоря, этот ответ содержится в «Краткой истории Национальной разведывательной организации», выпущенной в 2002 году, к ее 75-летию. Вот что пишет автор книги через 49 лет, почти через полвека после событий:

«Движимые любовью к Родине, сотрудники контрразведки НСБ самоотверженно трудились в условиях сильной ограниченности технических возможностей и нехватки денежных средств, и добывали в этот период [то есть во время Второй мировой войны] для политического руководства страны жизненно важные сведения и документы, предоставляя ему тем самым возможности для маневра; во многом благодаря этому Турции удалось избежать втягивания в войну. Иными словами, сотрудники контрразведки проявляли выдающуюся находчивость и целеустремленность. Примером может послужить то, как в ходе разветвленной и многозадачной операционной деятельности им удалось обнаружить Цицерона (Эльяса Базну), что позволило добыть важные с точки зрения разведки данные»[166].

Если вкратце, то понимать это следует так: «Мы нашли Базну, поставили под свой контроль и использовали его в наших национальных интересах».

То, что, имея сомнительное прошлое (вспомним, что он был замешан в краже), Базна проходил военную службу во дворце Чанкая; то, что, проработав четыре с лишним года в югославском посольстве, он получил от турецкой спецслужбы денежное вознаграждение; то, наконец, что он осмелился писать маршалу Чакмаку и снова просить денег, намекая на то, что шпионил в