Его ладонь скользит по моему телу, вызывая новые стоны, опускается ниже, пока пальцы не касаются завитков волос.

Я машинально сжимаю колени.

Мэтт останавливается.

— Ты доверяешь мне? — шепотом спрашивает он.

— Полностью… — отвечаю я и расслабляюсь, позволяю ему двигаться дальше.

Каждая клеточка тела под его умелыми руками будто воспламеняется. Я до боли прикусываю губу, ерзаю, мну ладонями простынь. Как же это прекрасно! Ничего более яркого я в жизни не переживала и не переживу — уверена, это предел.

Чувствую, насколько я влажная под его пальцами, и со стоном упираюсь затылком в подушку. Я просто умру, я не вынесу такого наслаждения…

Мэтт оказывается между моих бедер. Мне не страшно, я сама нетерпеливо подаюсь ему навстречу.

Как же мне нравится ощущать на себе тяжесть его тела!

— Я люблю тебя, — говорит он, проникая глубже.

От резкой боли на глаза наворачиваются слезы, но ее тотчас же сглаживают поцелуи и ласки Мэтта.

Он двигается осторожно, но все быстрее и быстрее, пока со стоном не замирает.

Улыбаюсь.

Тону в ощущениях, даже не пытаясь дать им название.

Я думала, что в жизни не бывает идеально. Я ошибалась.

Глава 25

Пелена эйфории постепенно рассеивается. Замечаю, что вцепилась в плечи Мэтта, — останутся следы. Осторожно разжимаю пальцы, кладу ладони на его влажную горячую спину. Какой же это кайф — вот так касаться ладонями его тела. Слушать его дыхание. Чувствовать его наслаждение. Осознавать, что я тому причина. Я.

С каждым мгновением Мэтт словно становится тяжелее. Я невольно ерзаю. Он скатывается с меня, ложится рядом на спину, берет мою ладонь, с закрытыми глазами целует ее и кладет себе на грудь. Чувствую, как все еще быстро опускается и поднимается его грудная клетка.

— В следующий раз ты испытаешь со мной оргазм, обещаю, — говорит он.

Я ошеломлено таращусь в потолок. Заниматься любовью с мужчиной — запросто. А вот говорить об этом — не-е-ет, даже в глаза стыдно посмотреть. Ну как так?..

— Мне казалось… я сегодня испытала уже пару десятков оргазмов, — с запинкой произношу я.

— Нет. Тебе было просто очень хорошо. Оргазм ты получишь сегодня вечером.

На эти слова тело отзывается такой сильной сладкой судорогой, что, кажется, я испытала его только что.

— А оргазм может быть от слов?.. — на всякий случай уточняю я.

Мэтт смеется, запрокинув голову. Потом склоняется ко мне и целует в губы так, что на ум приходит следующий подобный вопрос, но на этот раз я молчу.

Мэтт поднимается, натягивает брюки, застегивает на них пуговицу, и я в очередной раз с восхищением смотрю на его красивое сильное тело. С упоением слежу за простыми движениями рук, которые еще недавно вытворяли со мной такое…

— Уходишь?.. — Я знаю ответ, просто хочу отвлечься от бесконечного чувственного кино в голове.

Мэтт садится на край кровати, но не касается меня. Вернее, касается, но только взглядом: тепло и нежно. Думает, если так, то прощаться проще?..

— Я хочу, чтобы ничего не менялось. Чтобы больше ничего не менялось, — поправляет он сам себя. — А для этого я должен выполнять некоторые правила. Это небольшая цена за то, что сейчас у меня есть.

Мэтт встает, и я чувствую: в нем будто что-то изменилось. Теперь это снова прежний Мэтт, который контролирует ситуацию, играет по правилам, чувствует ответственность. И так легко исчезает…

— Мне через час нужно быть в офисе, важный звонок. До этого еще посмотреть, что за погром мы вчера устроили. Расплатиться. Переодеться. — Он пальцами оттягивает тенниску на груди. — И выпить аспирин. Пачку аспирина. Башка раскалывается.

А что ты хотела, Ника? Ну в самом деле…

Мы прощаемся. Он уходит. С мягким щелчком закрывается дверь.

Я разваливаюсь на кровати в позе морской звезды. Постельное белье такое приятное на ощупь, и пахнет вкусно. Приподнимаюсь на локте. Комната залита солнечным светом, приглушенным тюлевыми занавесками. Сколько же здесь места!.. Наверное, как во всей моей квартире.

«Он признался мне в любви…» — вообще без всякой связи вворачивает мой внутренний голос.

Это, конечно, ерунда — мало ли что придет на ум в такой момент. У слов вообще нет ценности. Я взрослая, понимаю. Признание может оказаться враньем — не докажешь. Или, как я, можно ничего не говорить, но при этом быть влюбленной по уши.

Но его слова не выходят из головы, наоборот, повторяются снова и снова, при разных обстоятельствах, с разной интонацией… Стоп, воображение! Пощади.

Снова принимаю душ. Одеваюсь, высушиваю волосы. Со страхом достаю телефон из сумочки. Так и есть: четырнадцать пропущенных вызовов от мамы. Ну почему она так?.. Я же вчера написала, что провожу время с Мэттом. Пишу сообщение: «Со мной все в порядке, скоро буду». И выключаю телефон: слушать ее истерику не хочу, а не ответить на вызов после сообщения — значит, усугубить ситуацию.

Я выхожу из лифта, поднимаю голову и упираюсь взглядом… в Мэтта, который входит в отель через крутящиеся двери. Он замечает меня и тоже останавливается. Какое-то время мы просто стоим и смотрим друг на друга, словно в каком-то дурацком романтичным кино. Но по-другому невозможно. Я не ожидала его увидеть, думала, что, как минимум, еще несколько часов проведу без него. А он тут, прямо передо мной. Пол словно ускользает из-под ног — поэтому и стою, не двигаясь.

Потом мы одновременно идем навстречу друг другу. Я останавливаюсь в шаге от Мэтта, а он подходит вплотную, кладет ладони мне на талию. От этого простого движения мне так сладко, что веки опускаются сами собой.

Я не хотела так сильно влюбляться, даже ради книги. Но поздно, я уже пропала. Давно проиграла игру, которую когда-то сама и придумала. Все мосты сожжены, я в плену, и никакая сила в мире меня не спасет. Неужели это и есть любовь? Клубок противоречий, обжигающие эмоции и совершенно