– Как ты оцениваешь потери боевиков от нашей операции?

– Ну, мы-то сами ликвидировали только часового, – отвечал капитан. – Но я из зарослей наблюдал за работой твоих ребят, а также группы Разуваева. Вот вы положили немало. Думаю, твои люди уничтожили человек двенадцать-тринадцать. И сержант с ефрейтором человек восемь.

– Значит, всего было уничтожено 22–23 боевика, – заключил Переверзев. – А сколько их всего было в лагере, как думаешь?

– Полагаю, человек сто – сто десять, – отвечал Новиков.

– Вот и я так думаю, – кивнул майор. – Значит, их осталось еще восемьдесят – девяносто бойцов. Бойцы они, правда, неважные…

– Не скажи, – покачал головой капитан. – Там, на другом берегу, в самом первом бою, они нас хорошо раскатали. Они разгильдяи, дисциплину не соблюдают, но дерутся неплохо.

– Возможно, это зависит от того, с кем мы имеем дело, – заметил майор. – Ведь у них две группы – боевики мароре и сепаратисты из Луэны. Мне кажется, сепаратисты – более опасные противники.

– Да, в лагере у них было больше порядка, – кивнул капитан.

Все важное было сказано, и они замолчали. Надо было беречь силы, и нужно было следить за направлением движения, за состоянием группы и прислушиваться к звукам, доносящимся с разных сторон. Был еще один важный вопрос, о котором они не говорили, – это возможность погони. Однако ни один из руководителей отряда не стал его затрагивать. Слишком мало было данных, чтобы что-то сказать с уверенностью. А говорить просто так, толочь воду в ступе оба не привыкли.

Уже совсем рассвело. Джунгли ожили, наполнились звуками и движением. В ветвях высоко над головами путников порхали птицы необычайно ярких расцветок, иногда с деревьев на них смотрели любопытные глаза обезьян. Красивые плоды виднелись в ветвях высоко над головами людей. Все здесь было необычно, ярко, все бросалось в глаза. Переверзев знал, что многие люди в разных странах головы заплатить большие деньги, чтобы оказаться там, где он сейчас находится. Между тем он сам всей душой хотел одного – оказаться как можно дальше от всей этой африканской экзотики. Эх, если бы можно было перенестись отсюда в родные Жигули или в подмосковный лес, где располагался их Центр подготовки! Закинуть удочку, наловить рыбы в реке, разжечь костер… И чтобы не нужно было опасаться ни крокодилов, ни ядовитых пауков, ни бродячих муравьев… И людей тоже чтобы не опасаться…

И едва он подумал о людях, которых им нужно опасаться, как ему почудилось какое-то движение в глубине леса, метрах в ста от них.

– Слышь, капитан, приглядись к тем деревьям справа, – тихо сказал он Новикову. – Тебе не кажется, что…

Капитан повернул голову в указанном направлении. И, как видно, те, кто прятался в глубине леса, заметили этот поворот его головы и поняли, что они обнаружены. И в тот же миг в птичий гомон и перекличку обезьян ворвался новый звук: грохот автоматных выстрелов.

– Ложись! – крикнул Переверзев. – К бою! Огонь!

Он сам уже вел огонь по тому участку джунглей, откуда доносились выстрелы. Он стрелял короткими очередями или одиночными выстрелами – патроны по-прежнему надо было экономить. Рядом вели огонь Куликов и Новиков.

Вдруг стрельба из того сектора джунглей, откуда на них было совершено нападение, прекратилась. Однако майора это совсем не радовало. Он уже знал коварство террористов, знал, что они не отходят после первых выстрелов. Надо было ожидать нового нападения, с другой стороны. Но им нельзя было ждать! Им нужно было двигаться! Во что бы то ни стало двигаться!

– Капитан, ступай вперед, в голову отряда! – приказал Переверзев. – Оставишь там одного Аблязова, а сержанта пришли сюда, ко мне. И Тараканова пришли, и африканского ефрейтора – ну этого, Менонге. Мы будем вас прикрывать. А вы идите к реке. Идите, не снижая темпа, нас не ждите. Дуйте изо всех сил!

– Но как же так? – попытался возразить Новиков. – Опять будем разъединять группу? Я не могу тебя тут бросить!

– Еще как можешь! – рявкнул на него майор. – Не рассуждать! Это приказ, изволь выполнять! Ты должен вывести отряд к реке, посадить на плоты и доставить в поселок! Все! Пошел!

И, показывая, что разговор окончен, он переместился на два десятка метров назад. Залег, осматриваясь, и тут услышал рядом чье-то дыхание и хруст веток. Оглянувшись, майор увидел Куликова.

– А ты что здесь делаешь? – грозно спросил он. – Ты ранен, давай иди с основным отрядом.

– Я, конечно, ранен, но ранение легкое, – ответил Куликов, пристраиваясь за толстым стволом рядом с майором. – Сами знаете – при организации прикрытия лучше меня никого нет. Ну и Егора, конечно. Но с одним Егором, да Серегой, да этим Менонгой вас маловато будет. Так что я останусь. Пятым у вас буду.

Переверзев хотел изругать ефрейтора последними словами, прогнать его отсюда, но тут откуда-то сбоку снова загремели выстрелы и стало не до споров. Он перебежал к другому дереву, выглянул, увидел, откуда ведут огонь, послал туда короткую очередь. Рядом вел огонь Куликов. Майор глянул, как это ему удается – ведь правая рука ранена. Оказалось, что ефрейтор держит автомат одной левой рукой. «Вот ведь силища! – подумал майор. – И как пригодились занятия в тренажерном зале! А еще говорят, что физическая сила в современной войне не нужна! Еще как нужна!»

Сзади послышались шаги, и к майору присоединились Разуваев, Тараканов и ефрейтор Менонге. Разуваев ранил одного из нападавших, а Менонге уложил наповал другого боевика, который кинулся на помощь раненому. Остальные прекратили огонь и отступили.

– А ну-ка, ребята, давайте навестим этого раненого, зададим ему пару вопросов! – сказал Переверзев.

В несколько шагов они преодолели расстояние, отделявшее их от дерева, за которым лежал раненый боевик. Пуля попала ему в грудь, кровь обильно текла из раны.

– Вот что, дружок, – сказал Переверзев, склонившись над раненым. – Дела твои плохи. Мы, так и быть, облегчим твои страдания, если ответишь на пару вопросов. Ты ведь по-английски говоришь?

– Немного говорю, – прошептал боевик.

– Скажи, кто приказал похитить русских инженеров? Кто ваш хозяин?

– Большие люди, – отвечал раненый. – Белые. Живут в Анголе, но где их настоящая родина – я не знаю. Они хотят, чтобы плотину не строили. Давали нашему командиру большие деньги, давали оружие. Обещали еще больше заплатить, если убьем всех русских или взорвем плотину.

– Сколько людей в вашем лагере?

– Было сто человек, часть вы убили. Но из Бумуту идут еще подкрепления. Еще сто человек идет. Приказ – догнать вас обязательно и всех уничтожить. Никого в плен не брать! Сказали: вы – демоны. Только демоны могли выследить наш лагерь и напасть на него.