одна группа из трех спецназовцев пошла значительно левее. Они должны были выйти к другому краю лагеря, и когда группа Переверзева начнет свою атаку, спустя десять минут атаковать самим. Среди прочего перед ними ставилась задача поджечь несколько палаток. Вот тут уж боевики совсем должны были потерять ориентировку, им должно было показаться, что лагерь атакуют буквально со всех сторон. И только после этого в дело вступали «ложные боевики» во главе с Монгу и капитаном.

Прощались без слов – просто махнули друг другу рукой и разошлись в разные стороны. Переверзев повел свою группу по направлению к роще, где они накануне нашли укрытие. Роща служила хорошим ориентиром в ночных условиях. Свет давали только звезды и только что народившийся молодой месяц.

От рощи группа Переверзева взяла еще правее и вышла в ту точку, где днем майор оборудовал свой наблюдательный пункт. Теперь предстояла самая сложная часть пути: следуя вдоль границы лагеря, надо было обогнуть его с западной стороны и выйти к южному углу, где находилась командирская палатка. Здесь уже могли встретиться заминированные участки, поэтому разведчики продвигались крайне медленно, все время всматриваясь в землю.

И это пристальное наблюдение дало свой результат: шедший впереди Рустамов обнаружил мину. Правда, поставлена она была не слишком хитро, на открытом участке. А рядом нашлись еще две мины. В ночных условиях спецназовцы не стали проводить разминирование; вместо этого отряд взял чуть ближе к лагерю и обогнул опасный участок.

К двум часам ночи отряд вышел на намеченную позицию. Совсем рядом, не далее двухсот метров, виднелась командирская палатка, а рядом с ней – большие палатки, в которых жили боевики. Теперь нужно было выждать полчаса, чтобы в 2.30 – заранее намеченное время – начать атаку.

Терпения у Переверзева и его бойцов было достаточно. Они точно выдержали намеченное время, затем начали двигаться вперед. Когда до командирской палатки осталось пятьдесят метров, группа остановилась. Дальше пошли только двое – Рустамов и Аблязов. Они должны были без выстрелов, холодным оружием уложить часовых и, если удастся, захватить живым главу боевиков Мзинге.

Первая часть плана прошла как по нотам. Часовые дремали на своих постах, и спецназовцы уложили их ударами ножей. Однако, входя в палатку, Рустамов задел стоявшую у порога обувь. Этого было достаточно, чтобы главарь боевиков, обладавший звериным чутьем, проснулся. Проснулся – и тут же начал стрелять.

Переверзев услышал пистолетные выстрелы и понял, что «бесшумная» часть операции закончилась.

– Огонь! – приказал он.

И тут заработали четыре ствола, изрыгая огонь по солдатским палаткам. Группа стреляла именно по солдатским палаткам, оставляя коридор, по которому должны были вернуться Аблязов и Рустамов. Но прежде чем вернуться в лес, бойцы забросили в ближайшие палатки по зажигательной гранате. Пламя вспыхнуло, загорелся брезент палаток.

Что здесь началось! Это напоминало картину муравейника, в который мальчишка из озорства воткнул палку. Солдаты выбегали из палаток почти голые, тут же начинали стрелять, не видя, в кого они стреляют. Наблюдая эту картину, Переверзев вначале даже пожалел, что они с Новиковым не запланировали полное уничтожение всего лагеря и разгром боевиков: казалось, что никакого организованного сопротивления уже не будет. Это впечатление еще усилилось, когда спустя несколько минут дружно заработали три автомата в другом конце лагеря, а вслед за тем и там вспыхнули несколько палаток. Это вступила в бой группа Разуваева.

Однако хаотичное метание боевиков продолжалось недолго. Как видно, в дело вступили их командиры. Боевики перестали беспорядочно метаться взад и вперед и палить во все стороны. Они разделились на группы: часть бросилась к лесу в том месте, где засели Переверзев и его товарищи, другие в противоположную сторону.

Бойцы подпустили врагов поближе и встретили их кинжальным огнем почти в упор. На фоне горящих палаток бандиты были хорошо видны, их можно было расстреливать, как на учениях.

Встретив меткий огонь, боевики отхлынули. Однако послышались новые команды, и новые толпы врагов бросились вперед. По площади бежала группа террористов, они тащили тяжелый пулемет.

– Все, отходим! – скомандовал майор.

Последнее, что он увидел, когда они уже направились прочь от лагеря – это как через площадь двинулась группа «ложных боевиков», среди которых был человек в маске. На них никто не обращал внимания – все были заняты отражением атаки.

Этим и воспользовался капитан Новиков. Он и его группа беспрепятственно добрались до палатки, где держали русских специалистов. У входа их встретил испуганный часовой.

– Ты слышал последний приказ командира Мзинге – резко спросил у него Монгу Ситоти.

– Нет, не слышал… – растерянно ответил часовой. – Какой приказ?

– Надо срочно отвести этих русских в надежное место! Лагерь вот-вот может захватить русский спецназ! Помоги нам вывести пленных!

– Сейчас, сейчас! – зачастил часовой и бросился выполнять «приказ Мзинге».

Спустя минуту из палатки показались пленники. Все они были худые, обросшие, грязные. Видно было, что боевики вовсе не заботились о своих пленных, почти не кормили их.

– Скорее, скорее! – подгонял их часовой на языке мароре.

– Скорее, скорее! – повторил то же самое Монгу Ситоти.

– Давайте побыстрее, ребята, – обратился к ним капитан Новиков. – Мы пришли вас освободить. Только надо действовать слаженно, организованно…

Надо было видеть радость, которая появилась на лицах пленных, когда они услышали родную речь! Они глядели на человека в маске как на самого родного для них. Тут часовой, услышав незнакомую речь, почуял неладное и что-то спросил у Новикова на родном языке. Вместо ответа капитан нанес ему резкий удар по шейному позвонку, и часовой рухнул на землю. В общей суматохе этого опять же никто не заметил.

Когда все шестеро пленных покинули палатку, бойцы группы Новикова окружили их, и все вместе они устремились к северной оконечности лагеря. А за их спиной гремели автоматные очереди – группы Переверзева и Разуваева прикрывали отход основных сил.

Наконец они оказались в лесу. Здесь капитан смог снять маску и представиться:

– Я капитан ФСБ Новиков. А это солдаты правительственных войск. Мы все прибыли сюда, чтобы вас освободить. Сейчас главное сделано, надо быстро отойти к реке. Все могут идти?

– Вон Паша Шестернев едва ходит, – ответил инженер Носов. – Он еще по дороге сюда поранил ногу. Боевики его совсем не лечили, рана нагноилась.

Действительно, Шестернев, стараясь изо всех сил, смог доковылять до опушки леса. Но проделать далекий путь до реки Кванго он вряд ли мог.

– Ладно, оставьте меня здесь, – сказал инженер. – До сих пор они нас не убили, глядишь, и теперь живой буду.

– Нет, мы вас не оставим, – заявил капитан. – Подумаешь, раненая нога! Это еще не самое страшное. Ну-ка,