одно условие. – Всегда безэмоциональный голос адвоката вдруг прозвучал довольно нервно. – Пообещайте: что бы вы ни услышали, вы ни за что не дадите волю эмоциям. Если вы не сдержите себя, то станет хуже не только нам двоим, но и вся моя компания попадет под удар.

– Я понимаю, о чем вы говорите. Клянусь честью своей семьи, этого не произойдет!

Получив согласие адвоката, Сокчун вернулся домой. Ровно на четвертый день после встречи адвокат позвонил ему. Прошло еще четыре дня, и Сокчун смог попасть в тюрьму к Чи Вонхаку.

Показав фальшивое удостоверение адвоката защиты, он запросил встречу с подопечным и прошел в комнату для свиданий.

На следующий день после визита Сокчуна адвокат встретился с отцом Чи Вонхака и убедил того в необходимости смены представителя защиты для сына. После этого они вместе сходили в тюрьму и сообщили об этом решении Вонхаку. Уже зная, что его дело передано крупной юридической компании, Чи Вонхак, завидев Сокчуна, выглядел весьма приободренным.

Несомненно, Чи Вонхак знал отца убитой девочки в лицо. Поэтому Сокчун подготовился: перед встречей отрастил щетину, надел очки с толстыми линзами, и все это подействовало. Свидание прошло довольно естественно: в глазах подозреваемого ни разу не появилось тени сомнения в том, кто перед ним.

Собравшись с духом, Сокчун сел напротив преступника. Перед ним находился тридцатидвухлетний мужчина, а значит, на момент совершения убийства тому не было еще и тридцати. Чистая белая кожа без прыщей и пятен. «Несколько лет назад он выглядел, наверное, совсем как юнец», – промелькнуло в голове хирурга. Он уже видел Вонхака раньше, в суде, но, видимо, за несколько лет в тюрьме парень прибавил пару килограммов. Тогда в его впалых глазах читались страх и загнанность, теперь же в них мелькали искры надежды. При мысли, что убийце дочери неплохо живется в тюрьме, Сокчун с трудом подавил порыв гнева.

– Мне сказали, вы опытный адвокат. Спасибо, что решили взяться за мое дело, – с легкой усмешкой произнес Чи Вонхак.

Сокчун крепко закрыл глаза и снова открыл. Нужно было унять бушующие эмоции и спокойно начать разговор.

Как он и ожидал, Вонхак категорически отрицал совершение преступления. С раскрасневшимся от волнения лицом, осипшим голосом он твердил, что убийство на горе Муаксан в Хаане не его рук дело. Даже сознавшись в том, что одежда, обнаруженная полицией в доме его бабки и деда, действительно спрятана им, Вонхак упорно настаивал, что он – честное слово! – ничего не знает о На Сонгён.

– Адвокат – это человек, который беспрекословно защищает своего подзащитного. Для блага последнего он может подтвердить то, чего не было, или, наоборот, отрицать то, что было. Даже если все вокруг станут врагами, я буду на вашей стороне. Поэтому, пожалуйста, честно и откровенно отвечайте на каждый мой вопрос, – проговорил Сокчун заготовленную фразу.

Вспомнив о несправедливости в свой адрес, Чи Вонхак согласно кивнул. Взгляд Сокчуна лег на полицейский доклад на столе, в котором точно описывался весь процесс преступления, как он виделся следователям.

Способ убийства походил на другие подобные преступления. Чи Вонхак с гипсом на руке подошел к девочке и попросил о небольшой услуге. Обычно маленькие дети, завидев молодого человека с забинтованной рукой, легко идут на контакт и с радостью помогают «дяде». Для начала он мог попросить что-то совсем легкое, с чем справится любой ребенок: нажать кнопку на телефоне или открыть бутылку с водой. Когда ребенок почувствует гордость, что он помог взрослому, дальше просят донести сумку до машины. Так Вонхак, предполагаемо, подвел девочку к своей машине, а затем, пока она укладывала сумку в багажник, резко затолкал внутрь.

Именно вопросы, которые полиция задавала Вонхаку во время допроса и на основе которых впоследствии сделала вывод о его виновности, вызывали сомнение у Сокчуна. Он никак не мог поверить, что его дочь можно было похитить таким образом.

В то время Сонгён было уже десять лет, но она сильно отличалась от своих сверстников. Из-за неустановленного посттравматического стресса дочь относилась ко всем людям, за исключением родителей, весьма холодно и даже с опаской. Особенно сильно это проявлялось по отношению к чужакам. Если совершенно незнакомый человек подходил к ней близко, она сразу начинала нервничать, а если тот еще и заговаривал с ней, то принималась громко верещать. Такая реакция не раз приводила к проблемам, и даже ее классная руководительница несколько раз звонила им по этому поводу и просила принять меры. Поэтому Сокчун был абсолютно уверен, что преступник так действовать не мог.

В те дни камеры видеонаблюдения были включены лишь на главных и выездных воротах жилого комплекса. Большинство же камер простаивало, поскольку диспетчерская, отвечающая за все оборудование комплекса, полностью не работала. Полиции ничего не оставалось, как сотни раз прокручивать записи с двух камер – на входе и выходе. Ни на одной из них не было зафиксировано, что Сонгён покидала территорию комплекса.

Кто-то все-таки вывез ребенка в машине, но посадить его дочь в машину насильно было практически невозможно. В день происшествия на территории находилось немало людей – как грузчиков, помогавших новым жильцам с переездом, так и рабочих, занимавшихся установкой оборудования. Даже если б преступник схватил его дочь, она закричала бы так громко, что кто-нибудь точно услышал ее голос. Сокчун был более чем уверен, что преступник воспользовался другим, более простым способом и смог усадить дочь в машину. Но как именно?

Была одна-единственная вещь, которая могла привлечь внимание Сонгён. За четыре дня до пропажи дочери из дома сбежала их черная кошка Космо. Это была трехлетняя кошка, которую они взяли из приюта, когда переехали в Хаан, и прожила она с ними совсем мало, чуть больше двух недель.

Хотя Сонгён и не проявляла особых эмоций по отношению к питомцу, но стоило кошке хоть ненадолго пропасть из виду, как дочка начинала переживать. Она очень надеялась, что Космо вернется домой, поэтому могла ходить по округе и искать ее. Сокчун предполагал, что Вонхак воспользовался этим и кошка стала той самой роковой приманкой. Только в отчете не было ни слова о том, что кто-либо видел не только его дочь, но и кошку, поэтому во время расследования его предположения не были приняты во внимание.

– Говорят, на заднем дворе дома ваших бабки и деда были обнаружены трупы кошек. Это ваших рук дело?

Направив разговор в сторону Космо, Сокчун решил закинуть удочку для последующих вопросов. Вонхак с ошалевшим взглядом принялся отрицать это, назвав полной чушью. Подобная реакция была естественной, как и слова о том, что все рассказы о трупах животных – неправда. Однако его настойчивость заставила Сокчуна усомниться в своих догадках.

– У меня аллергический ринит: я никогда не подхожу ни к собакам,