Пи@@@ц – это внезапное обостренное осознание ситуации,

в которой вас настигает грандиозное фиаско…

- Мессир вахмистр, я запамятовал – сигнал «полный пи@@@ц» какими сигнальными дымами подается?

Вахмистр, несмотря на потрясение, огрызнулся чисто «на инстинктах» старослужащего.

- Отставить шуточки! Это еще не пи@@@ц!

В этот момент некое движение воздуха заставило весь секрет обернуться.

От гребня хребта, отграничивающего противоположный склон долины, из которой разведчики поднялись на перевал, неспешно откололся край векового ледника. Медленно расширяющаяся черная линия трещины пересекла белое снежное поле. Громоподобный треск еще не донесся, а ледяной массив толщиной в версту уже начал свой путь.

Обманчиво медленно и пока беззвучно он двинулся вниз, покрываясь лучащейся на ярком солнце хрустальной ледяной пылью, выбривая пробившийся на склонах лес, увлекая за собой изломанные в щепу деревья.

Замерев, с затаившимся дыханием солдаты следили, как первые глыбы льда и камня обрушились на дно долины, где оставался тыл эскадрона. Весь обоз. Продукты. Товарищи.

Скала содрогнулась под их ногами, и лишь потом долетел рокочущий грохот обвала, ослабленный расстоянием.

Повинуясь непостижимому внутреннему импульсу, наитию, вахмистр выкрикнул срывающимся голосом: «Ложись! Под накидки!»

Вымуштрованные солдаты выполнили команду без промедлений.

И, затаившись под егерским маскировочным плащом, вахмистр обострившимся в опасности чутьем ощутил, как ледяные мурашки бегут по его спине под злым непостижимым взглядом. Длилось это лишь несколько кратких мгновений, но вахмистру хватило, чтобы с ног до головы покрыться липкой испариной страха. Никто не разыскивал именно затаившийся секрет, успокаивал он себя, просто некий злой бог глянул вскользь на содеянное.

- Не ври себе, - пробормотал вахмистр. – Не некий бог, а сам Седой Волк… Больше некому… Единый, во что мы вляпались?

- Отбой, - скомандовал он, выждав еще с десяток вдохов.

Потрясенные разведчики медленно встали, и уставились на ущелье, на треть засыпанное льдом и камнем.

- Ну а теперь точно пи@@@ц, вахмистр? – не унимался глупый шутник.

Вахмистр не успел ответить.

Разведчик полетел наземь от тяжелой оплеухи эскадронного старшины, напросившегося с разведчиками на этот выход.

- Отставить истерику, разведка! – рявкнул рыжеволосый здоровяк. – Пока живы – не пи@@@ц! Простите, вахмистр, не сдержался…

Вахмистр лишь одобрительно кивнул. Ему бы и самому хотелось удариться в истерику, но удерживали долг и чин.

А ведь совсем недавно ничего не предвещало…

***

6 день четвертого месяца лета (12 месяца года) 2009 г. Я

Южные горы у восточных границ Степи

Разведчики отправились на седловину хребта с рассветом, но заняли позицию уже ближе к полудню, когда «медвежий эскадрон» не спеша, чтобы не вытомить по жаре коней до решающего момента атаки, приближался к оазису.

Уж больно тяжело дался разведчикам подъем, хотя снизу путь казался значительно проще.

Командир эскадрона, капитан Нертол Артх, был человеком в обыденном общении тяжелым, на язык несдержанным и в разговоре резким, но все менялось, когда он начинал отдавать приказы.

Вот именно командиром он оказался осмотрительным, грамотным и изобретательным. Каждого бойца в эскадроне знал лично, подбирал по способностям и ценил как собственного ребенка. Хотя, быть может, собственных он ценил бы и больше, но Единый не дал…

Поэтому лихость операций, снискавших славу отдельному Особому сабельному эскадрону оперативного резерва Южного Корпуса пограничной стражи, опиралась, прежде всего, на холодный дерзкий расчет, боевое слаживание, профессиональную выучку и бережное отношение к бойцам.

Но поклонники и недоброжелатели капитана (а и тех и других было предостаточно!) в штабе Корпуса и в столичных штабных кабинетах этого не видели.

На виду была лишь фантастическая удачливость и эффективность кавалеристов капитана Артха, ставший легендарным кураж отдельного Особого сабельного эскадрона оперативного резерва Южного Корпуса пограничной стражи, именовавшегося обычно «медвежьим» - и по значению фамилии командира эскадрона, и фамилиям офицеров и прозвищам бойцов…

Никто уже и не помнил, чьей блажью было собирать «медвежьи фамилии» в одно подразделение, но в армии случаются и более замысловатые кунштюки.

Именно сейчас, когда «медвежий эскадрон» стал первым подразделением Империи, вступившим на пески Степи, капитан Артх вовсе не испытывал головокружения от успеха.

О, нет! Напротив!

Каждое мгновение ожидал он неожиданной атаки, коварства, подвоха степняков. Всю свою жизнь бойцы и офицеры эскадрона провели в схватках со Степными Волками и меньше кого-либо были склонны недооценивать боевой дух, ярость и находчивость воинов Степи.

Разведчики эскадрона и их командир, новоиспеченный вахмистр и лейтенант с еще необмятыми погонами, Адалард «Больц» Стребен, в этом походе пахали как проклятые.

Каждый шаг, каждый переход эскадрона в Южных горах подготавливался и обеспечивался тщательнейшей разведкой, секретами, патрулями.

И сейчас на секрет, который возглавлял сам лейтенант Стребен, возлагалась ответственейшая задача.

Лейтенант Стребен и лейтенантом то стал совсем недавно и совсем недолго пробыл вахмистром эскадрона, но на должности, которая подразумевала работу с личным составом и руководство разведкой, чувствовал себя вполне уверенно. Сказывался прежний опыт.

Не один год следопыт-инструктор егерей, мастер-сержант «Больц» Стребен топтал предгорья Южных гор в поисках степных бандитов – и уж тут он наигрался в разведку не по-детски.

Да и тот путь, которым эскадрон впервые в истории непрекращающейся войны Империи и Степи вышел в Степь, разведал именно он с двумя ближайшими друзьями. Одному из друзей Больца этот поход стоил жизни.

Но тот неожиданный рейд, в котором привел Больца и двух его друзей к границам Степи, однозначно сделал их Первыми.

Первыми имперцами, ступившими на песок Степи, гнезда исконных врагов Империи.

И именно этот рейд сделал Больца офицером, привел из егерей в конники, и даже нарушил «медвежий» порядок фамилий.

Другого человека, собственными ногами прошедшего дорогу в Степь, у Империи просто не было.

А долгий тяжелый переход эскадрона через горы окончательно утвердили авторитет новопроизведенного лейтенанта у его подчиненных и сослуживцев.

Но в секрет вахмистра послали не поэтому.

Адалард «Больц» Стербен был счастливым обладателем пока еще редчайшего в Пограничной страже и армии