трудно уложить в краткий пересказ. Паскаль не ставил веру на место разума и не был узколобым философом (пари Паскаля ). Клевета и злословие испортили ему имидж, затушевав его утонченный подход к вопросу о том, насколько выгодно верить или не верить в религию. Однако он не был ни плутом, ни позером. У основателя теории вероятностей и изобретателя первой работающей вычислительной машины были причины верить. Как и Декарт, он спорил со скептицизмом, и, как и Декарт, он обращался к человеческой природе, чтобы начать дискуссию.

Последнее предложение в этой книге не так известно, как предыдущие, но оно открывает перед нами дверь для исследования:

Худшая из опасностей – потеря своего Я – может пройти у нас совершенно незамеченной, как если бы ничего не случилось.

Ее написал уникум – знаменитый меланхоличный датчанин по имени Сёрен Кьеркегор, философ, которого очень интересовала проблема самости по отношению к конечной реальности. Это должно звучать знакомо, поскольку все философы так или иначе проявляли интерес к этому вопросу. Но путь Кьеркегора был в некотором смысле не только психологическим, но и философским. Используя философские категории, он смело описывал внутреннюю работу Я, сознания человека. Как и Паскаль, Кьеркегор хотел с помощью экзистенциального анализа отбросить наслоения и динамику Я, которые удерживают реальность на расстоянии. В отличие от Паскаля и других философов, он был больше заинтересован в анализе самости, чем использовании Я для представления доводов в пользу абстрактной объективной реальности. Такой подход может показаться недостаточно философским, но это не так. Но для того, чтобы разобраться в этом понадобится время, которое, я надеюсь, у вас найдется.

Наши семь предложений можно рассматривать как несколько дверей в ранее неизведанные миры. Или же они могут сыграть роль триггеров, которые заставят нас уйти от поверхностных советов – «Занимайся своим делом», «Следуй за своим счастьем», «Сохраняй спокойствие и двигайся дальше» – к более трезвым размышлениям . Или, возможно, эти предложения суть мосты в отдаленные уголки философской мысли. Эти философские изречения не являются итогом жизненного труда представленных здесь философов, поскольку философия этих мыслителей гораздо глубже. Семь предложений также не ставят своей целью подвести итог истории философии. Заявлять такое было бы напыщенно и смехотворно. Есть вопросы, которые невозможно передать ни в семи, ни в семижды семидесяти изречениях. Но определенно – желание изучить философию эта книга вполне может зажечь – и кто знает, к чему это желание вас приведет?

Глава первая

Протагор

Мера всех вещей – человек.

Протагор, «Теэтет»

Греки любили философствовать! Основные вопросы бытия были всегда интересны человеку, но древние греки преуспели в этом особенно. Их размышления – порой фрагментарно, из вторых рук – дошли до нас в письменных текстах. Как бы ни развивалась философия в исключительно устных культурах, греки ценили письменность в дополнение к устной памяти и преданию. Сократ, как вы помните, ничего не написал, но своими диалогами создал огромный пласт литературы. Менее известный человек, живший после него, кое-что все же написал, и его знаменитое изречение заслуживает нашего внимания.

Протагора (V век до н. э.) не следует путать с Пифагором и Парменидом, древнегреческими философами, которые, в числе многих, жили до Сократа. (То, что жизнь Сократа делит историю философии на две эпохи, говорит о его значимости). Эти мыслители также заслуживают внимания, и я помню, как в свое время с огромным удовольствием изучал их творчество на курсе античной философии. Однако Протагор выделяется среди них благодаря своему изречению об абсолютной оценке:

Мера всех вещей – человек, существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют .

Он утверждает, что люди не просто измеряют или оценивают вещи – такие, как характер, колесницы, лодки и рыбы, – но что каждый человек сам является мерой. Каждый человек сам по себе есть оценка или суждение. Что же это значит? Ни один человек не является линейкой, весами или счетчиком Гейгера, хотя мы и пользуемся такими измерительными приборами.

Что есть мера?

Обычно считается, что люди пользуются некими абсолютными, объективными стандартами для измерения. Даже такие неадекватные и одномерные показатели, как IQ, не определяются нашим субъективным отношением, а Менса  очень придирчиво относится к этому вопросу.

С другой стороны, с Протагором согласен шекспировский Гамлет, по крайней мере в том, что касается этики: «Ибо нет ничего ни доброго, ни худого, а только мышление делает его таковым» . То есть этика не имеет объективной основы; разные люди оценивают ситуацию по-разному. Эти слова появляются в разговоре о Дании, которую Гамлет, в отличие от своего собеседника Розенкранца, называет «тюрьмой». Если Гамлет прав, то и он и его собеседник правы в отношении Дании.

Что же тогда хотел сказать Протагор? (Отложим пока серьезные трактовки Шекспира). Чтобы выяснить это, нам нужно окунуться в греческую философскую среду и не спешить с критикой или с похвалой. (Протагор одобрил бы такой подход.)

Протагор считался главным среди софистов – интеллектуалов, которым платили за отстаивание взглядов их спонсоров. Они были искусными ораторами и глубокими мыслителями. Первоначально слово «софист» означало что-то вроде нашего «профессора», но позже софистами стали называть наемных интеллектуальных убийц, философов по найму, не имеющих собственных принципов. Их аргументы, якобы, были лишь орудием воли их спонсоров. Можно много спорить об этической стороне этого занятия, но сама по себе плата за философствование не отменяет качества аргументации. С другой стороны, если мы будем считать софиста кем-то вроде спичрайтера публичного политика, наше отношение к нему изменится в лучшую сторону. Какова бы ни была здесь нравственная составляющая, Протагор был прежде всего лектором, который формулировал и обсуждал вопросы, возникающие на рынке идей, который, кстати, все еще существует. Давайте же присоединимся к этой дискуссии.

Мифология и философия

Протагор был одним из той смелой группы дотошных мыслителей, которые устали от – или, по крайней мере, стали скептически относиться к – греческой мифологии с ее пантеоном богов. Да, истории о богах часто были захватывающими и достойными повторения. Недавно опубликованная книга Люка Ферри так и называется «Мудрость мифов: как греческая мифология может изменить вашу жизнь» . В мифе всегда присутствовала мораль. Геркулес, последний сын Зевса, был лихим и драматичным персонажем, который начинал как простой (хотя и могущественный) смертный, но после смерти стал богом. Да, он был несколько импульсивен, лишен рассудительности, но он был настоящим героем. Зевс считался апофеозом власти, но не обладал моральным авторитетом. Даже сила