демагогией везде и повсюду стремилась дискредитировать большевиков и без представителя комитета решать вопросы так, как ей это было угодно и выгодно. Вообще представители меньшевиков пользовались каждым случаем, чтобы расколоть одесскую организацию. Особенно возмущались они против газеты «Вперед» и старались дискредитировать Ленина и газету, что им было очень легко делать, так как они являлись пропагандистами и агитаторами Одесского комитета.

Вот, например, протокол заседания 3 января 1905 г. пропагандистско-агитационного центра, который дает полную картину, как вели себя меньшевики в то время:

«В понедельник, 3/I, согласно установившемуся обычаю, должна было состояться собрание пропагандистов и агитаторов одесской с.-д. организации. Своевременно все члены коллегии были оповещены о том, что собрание имеет состояться в 7 ч. вечера, и настойчиво обращено внимание членов на необходимость не запаздывать. К 6 1/2 час. вечера собрались все члены коллегии в числе 24 человек. Не оказалось налицо одного лишь представителя от комитета. Когда часы пробили 8 и представителя комитета все еще не было на месте, некоторые товарищи обратились к собранию с вопросом, не находят ли все товарищи нужным открыть собрание без представителя комитета, не явившегося, несмотря на переданное приглашение. Собрание решительно высказалось за желательность открытия заседания. В интересах порядка собрания нашли нужным, избрать на этот вечер председателя из среды присутствовавших товарищей вместо обычно председательствующего представителя от комитета, на этот раз отсутствующего. При сем некоторыми из старых товарищей было заявлено, что представитель комитета председательствовал на прочих собраниях на основании молчаливого согласия товарищей, но не на основании какого-нибудь правила организации, точно так же в случае его отсутствия и в прежнее время собрание приступало к обсуждению очередных дел, избирая в председатели кого-либо из имеющихся налицо товарищей. В 8 часов вечера председатель открыл собрание. Согласно обычному порядку, приступлено было к выработке порядка дня. Собрание остановилось на следующем порядке дня:

1. Обсуждение вопроса об отношении партийных работников к выступлению литературной группы Ленина и Бонч-Бруевича, к органу „Вперед“ и открыто провозглашенному этой группой призыву к расколу в партии.

2. Обсуждение вопроса об отношении соц.-дем. партии ко всем оппозиционным общественным группам.

3. Обсуждение вопроса об отношении пропаганды и агитации.

Спустя короткое время после того, как приступлено было к обсуждению первого очередного вопроса, явился представитель комитета, сопровождаемый двумя другими товарищами, членами местною комитета. На протест, выраженный одним из пришедших товарищей против избрания председателем не представителя от комитета, имеющего, по его словам, исключительное право председательства в этой коллегии, собрание еще раз подтвердило, что оно избрало председателя на данный вечер без каких-либо иных полномочий, кроме руководства данным заседанием, и не видит никакой надобности вместо этого председателя избрать другого, хотя бы этот другой был явившийся на 2 часа позже представитель от комитета. По желанию собрания председатель изложил запоздавшим товарищам ход заседания до момента их прихода и предложил продолжать обсуждение очередных дел. Представитель от комитета, однако, не удовлетворился об’яснениями и настаивал на своем исключительном праве председательствовать и предлагал свой порядок дня, в противном случае он считает собрание „распущенным“. Кроме того, он заявил, что собрание незаконно еще потому, что сюда явились лица, по его словам, не входящие в пропагандистский центр. Собрание протестовало против этих доводов, указав еще раз: 1) на право коллегии избирать на каждое данное собрание своего председателя без всякого нарушения полномочий представителя от комитета, 2) на давно установившийся обычай, признанный и представителем от комитета, вырабатывать порядок дня собрания на самом собрании и 3) на тот факт, что на одном из предыдущих очередных собраний при участии представителя от комитета и с его согласия найдено нецелесообразным и практически неосуществимым разделение работников на 2 коллегии — пропагандистов и агитаторов, принятый же способ механического разделения на 2 группы без различия функций поставлен в зависимость от того, имеется ли квартира для общего собрания, что на этот раз разрешилось в утвердительном смысле. Одним из пришедших вместе с представителем от комитета членом комитета было заявлено, что коллегия может, как таковая, заниматься лишь практическими вопросами, касающимися хода работы, если же она поставила на очередь дня общепартийные вопросы, то следует считать собрание частным совещанием. Такое представление о правах коллегии встретило единодушный протест со стороны собрания. После этого неожиданно другой из членов комитета просит слово к порядку заседания и говорит, что имеет сделать заявление, которое положит конец всем дебатам по данному вопросу. Ему дано слово, и он говорит: „Заявляю от имени комитета, что если собрание остается при своем решении оставить избранного председателя вместо представителя от комитета, то комитет считает собрание распущенным и удаляется из зала заседания. Комитет просит товарищей последовать за ним. Те же товарищи, которые после данного заявления не удалятся из залы заседания, будут считаться исключенными из организации“. После сделанного заявления удаляется представитель комитета, товарищ, сделавший это заявление, третий товарищ, явившийся вместе с ним и не состоящий членом данной коллегии, а с ними еще 4 товарища; в зале заседания остается 20 товарищей, громко выражающих свой протест против такого поступка товарищей с согласия и без всякого возражения со стороны представителя от комитета. По желанию собрания председатель отправляется вслед за удалившимися товарищами и настойчиво просит представителя от комитета вернуться и дать товарищам официальное, мотивированное об’яснение своего ухода и сделанного заявления об исключении товарищей из организации. Представитель от комитета отказывается давать об’яснения и удаляется.

(Примечание комитета: следующие строки зачеркнуты в протоколе такими же чертами, как и здесь)[1].

Один из ушедших товарищей, член комитета, возвращается и как „частное лицо“ (таковы его слова) сообщает собранию, что товарищ, сделавший заявление „от имени комитета“, высказал лишь свой „личный взгляд“, а на вопрос, — почему представитель от комитета не сделал возражения и удалился вместе со сделавшим это заявление „от имени комитета“, этот товарищ никакого об’яснения не дал и повторил, что это лишь „частная беседа“. Таким образом, собрание оказалось вынужденным пока считаться со сделанным заявлением и с фактом молчаливого согласия с ним представителя от комитета. Не получив никакого мотивированного об’яснения от представителя комитета, собрание решило впредь до выяснения вопроса продолжать свою работу и приняло следующую формулу перехода к очередным делам: „отлагая обсуждение вопроса о нашем отношении к местному комитету до того момента, когда комитет представит нам свою письменную мотивированную резолюцию по данному вопросу (уход из собрания и угроза исключения из организации), собрание переходит к обсуждению очередных дел“.

После этого собрание продолжало обсуждение первого пункта порядка дня (отношение к группе „Вперед“ и ее призыву к расколу). Собрание единодушно осудило попытку этой группы расколоть партию».

А вот