нам, с пояснениями, большевистскую газету «Вперед». Я как-то бессознательно был всецело на стороне большевиков. В них я чувствовал настоящих революционеров и истинных защитников рабочего класса.

Оглядываясь теперь на всю мою 20-летнюю партийную деятельность, могу сказать, что у меня никогда не было уклона от большевистских позиций. Но в описываемое время во мне скорей говорили чувства, чем убеждения…

Влияние и работа Одесского комитета большевиков в 1905 году

В 1905 году я много работал по разным кружкам и уже руководил большими забастовками. Старшие рабочие относились ко мне с уважением, зная, что я социалист и в работе по мастерской хороший работник, а это последнее обстоятельство, несомненно, имело свое значение. В то время я уже знал, что Митковицер так же, как и мой первый учитель-студент, административно сослан в Сибирь. Увидеть их снова я не имел никакой надежды.

Но вот однажды заходит ко мне в мастерскую незнакомая мне девица и просит меня притти по указываемому ею адресу, где меня ждет какой-то товарищ. Когда я в назначенный час пришел, меня встретил прилично одетый господин, которого я не узнал до тех пор, пока он не заговорил. Это был Митковицер, бежавший из Сибири.

После нескольких минут радостного свидания, он сказал:

— Ну, что, Володя, я слышал, что ты большевик?

— Да, а разве вы нет?

— Нет, я меньшевик.

Видя по моему лицу, что мне больно слышать такую весть, он стал доказывать, что я иду по сектантско-анархическому уклону, в какой, по его мнению, ударились большевики только по незрелости своей мысли. Спорить я с ним не мог, но чувствовал, что чем больше он говорит, тем больше он неправ. Ему, как видно, было не совсем приятно, что его ученик идет по другому пути. Прощаясь, он сказал, что едет в Питер. Увидел я его еще раз в эмиграции — в Париже в 1908 г.

Возвращаюсь к моей теме.

Должен заметить, что большевики всегда были слабы в Городском районе — не только в 1905 году, но и вплоть до Февральской и после Февральской революции. Об’ясняется это тем, что в Городском районе не было крупных фабрик и пролетариат был представлен там, главным образом, ремесленниками, приказчиками и рабочими небольших типографий, табачной фабрики Попова и чайно-развесочной Высоцкого. В конечном счете в Городском районе большевики были сильны у печатников, среди которых и насчитывали несколько десятков членов; там у них были очень видные работники, выбираемые в городской комитет, как, напр., «Лева», он же Цейнерман, Андрей, Гриша и ряд других, которые потом вошли в правление союза печатников. Большим влиянием в рабочей среде большевики пользовались еще на фабриках Попова и Высоцкого.

Меньшевики имели большинство в Городском районе, главным образом, у приказчиков, ремесленников и среди студентов, а также у печатников, где у них тоже были сильные работники. Партийные организации охватывали несколько районов, как-то: Городской, Дальницкий, Пересыпский и Железнодорожный. Из этих районов большевики были сильны на Пересыпи, Дальнике (крупные заводы) и у железнодорожников.

Партийной литературы издавалось очень много, прокламации меньшевиков и большевиков печатались почти еженедельно в нескольких тысячах экземпляров, и мы, молодежь, распространяли большевистские прокламации, разбрасывая их или рано утром по путям следования рабочих на работу, или расклеивая на столбах, но, главным образом, — на фабриках, до прихода рабочих на работу. Для этого мы старались проникнуть в фабричные корпуса пораньше и там подбрасывали наши прокламации в ящики рабочих.

Массовки, которые от времени до времени устраивались в закрытых помещениях, большей частью происходили в квартирах рабочих и собирали до 30–40 человек. Обычными темами этих массовок были — раз’яснение в популярной форме того, какие цели ставит себе партия и какие задачи стоят перед рабочим классом. Большой популярностью, как агитаторы, пользовались в рабочей среде наши товарищи — Тарас, Александр Кацап, Роберт, Даниил и др. Кроме того, для повседневной работы партийцами были организованы кружки, в которых и занимались рабочие. Кружки эти делились на «первые» и «вторые», при чем более развитые попадали в один кружок, менее развитые — в другой. Нужно сказать, что пропагандисты, которые занимались в этих кружках, в громадном своем большинстве не имели никакого опыта, никакого плана программы занятий. Это были молодые студенты, которые искренно были убеждены, что они приносят пользу, но на деле давали очень мало, за некоторыми, конечно, исключениями. Хорошо помню, что руководители кружков часто менялись, что, разумеется, тоже не способствовало успеху дела. Так, один ставил в кружке занятия по истории культуры, сменявший его другой руководитель начинал с политической экономии, третий — о партийных разногласиях и т. д. Одним словом, получалась порядочная каша, из которой рабочие или ничего, или очень мало выносили. Несравненно больше давали изучение и обсуждение статей газет «Вперед» и «Искра» и, наконец, дискуссии, на которых выступали серьезные докладчики. Слабость работы заключалась еще в том, что малоопытные руководители не старались втягивать рабочих в руководящую работу: главную роль во всей работе играла интеллигенция, и если арестовывались товарищи-руководители, то само собой надолго прерывалась и работа.

У большевиков таких конфуных положений было меньше, так как им приходилось больше всего работать в рабочих районах, где сама рабочая среда выдвигала активных работников, но все-таки в Одесском комитете процент рабочих был небольшой, а иногда их и совсем там не было.

Раскол в одесской организации начался в начале 1905 года. Хотя комитет стоял на точке зрения большевиков, но пропагандистская коллегия в своем большинстве была против большевизма и против созыва III с’езда партии. Если мы возьмем документы, которые напечатаны в № 6 «Пролетарской Революции» за 1925 г. (переписка Ленина и Крупской с одесской организацией), то увидим, что раскол возник в январе 1905 года, когда пропагандистско-агитаторский центр, не подчиняясь директивам Одесского комитета и стараясь дискредитировать его, обсуждал и решал вопросы, которые совершенно его не касались. Так, например, на одном из заседаний, где товарищ Осип (Левицкий), секретарь тогдашнего Одесского комитета, предложил проредактировать прокламации с призывом к всеобщей забастовке, которые комитет решил выпустить, члены названного центра возражали против напечатания их, предлагая сначала выбрать председателя собрания. Читая этот документ, получаешь впечатление, что во всем виноват Одесский комитет, но это, несомненно, не так. Меньшевики тогда везде говорили о демократии, о выборности, выступая против большевиков, которые считали, что при тех условиях, в которых находится партия, не может быть и речи о правильной выборности, что должна быть сильная централизация и что если дело требует, то должен кооптироваться товарищ в комитет партии и назначаться на определенную работу. Но меньшевистская интеллигенция своей