Объятия стали крепче, а вырвавшийся из груди Этмара тихий стон прошёлся по натянутым нервам, сплетаясь с ударами сердца, растекаясь сладкой истомой по телу.

Ванная уже давно тонула в клубах пара, усиливая эффект нереальности происходящего, нереальности и правильности. Объятия Этмара казались такими родными, такими надёжными, а прикосновения такими желанными, что, поддавшись порыву, я развернулась в его руках, положив ладони на обнажённую мужскую грудь.

– Не хочу тебя ни с кем делить, – пробежав пальчиками по росчеркам белесых шрамов, произнесла я, решительно вскинув голову и заглянув в потемневшие от желания глаза любимого. – Не хочу и не буду.

– Нита, родная, кроме тебя мне никто не нужен, поверь. Ты моё дыхание, в тебе моя жизнь. Я люблю тебя…

Обвив его шею руками, я потянулась к губам, отбросив ненужные сомнения и страхи, шагнув навстречу новой жизни, уверенная в том, что поступаю правильно. Он мой муж, моя надежда и опора, моя сила и слабость, предназначенная судьбой половинка, тот мужчина, с которым я хочу разделить всё: и радость, и горе, и целую жизнь, наполненную любовью и доверием. Только так, и никак иначе.

Горячее дыхание скользнуло по моей шее, обжигая кожу, пробежалось по ключице и спустилось к груди, наткнувшись на препятствие в виде рубашки, которое, не выдержав напора, сдалось под натиском умелых рук. Ласковые прикосновения становились более требовательными, а мысли теряли связь с реальностью, уступая место эмоциям и новым ощущениям.

Я не помнила, когда горячая вода исчезла, сменившись прохладой шёлковых простыней, не знала, сколько прошло времени: оно словно перестало существовать, теряясь в объятиях любимого, растворяясь в его дыхании, в жарком шёпоте губ, в нежности рук. Даже кратковременная вспышка боли бесследно исчезла в потоке невероятных по остроте чувств, рванувших в тот миг в сознание, и сладких мук, прошедшихся волной по телу, оставивших после себя лишь лёгкость и удовлетворённость, а ещё ощущение того, что мы теперь с Рэймоном единое целое.

Яркое солнце давно сменилось огромной луной, а я этого даже не заметила, увлечённо познавая тайную сторону семейной жизни, и лишь сильное чувство голода заставило выпутаться из объятий мужа.

Глава 19

Не желая надевать собственные вещи, я накинула белую рубашку Этмара, которая оказалась мне до середины бедра, вдыхая приятный мужской аромат, наполненный нотками свежести и морозного утра, ставший теперь родным. И чтобы скрыть смущение, подошла к окну, желая получше разглядеть снегопад, неспешно устилавший землю белым покрывалом.

И как я раньше жила без Рэймона? Почему противилась сближению? Треклятая гордыня и вредность, замешанная на воспитании. Мне позволялось практически всё, и вот итог. И в кого у меня, интересно, такой противный характер? Уж точно не в маму и папу.

«Саму в себя», – привычный женский голос прорезал звенящую тишину эфира, а ведь я ставила ментальные блоки, надеясь отгородиться хотя бы на время от ворчливой подселенки, занявшей место в сознании без моего ведома.

«Опять ты! – Недовольство накатило волной, но его удалось сдержать. – Сгинь, дай немного побыть с мужем наедине».

«Да как ты со мной разговариваешь, малявка? – возмутилась та. – В былые годы мне поклонялись десятки тысяч людей, а теперь одна нахальная вредина пытается меня строить. Мда, дожилась… А ведь благодаря мне ты обрела своё женское счастье. Хоть бы спасибо сказала…»

«Спасибо, – мысленно поблагодарила я, – и сгинь, хотя бы до утра».

«Ну, признайся, хорош ведь мужчина? – Не отставала она, причём, последнее было произнесено с солидной долей ехидства. – Пришлось отгораживаться от вас всеми возможными способами, и то эмоции доходили. Была бы возможность – сбежала подальше, но увы…»

– Откуда тревога в глазах? – обняв меня сзади, поинтересовался муж, прервав затянувшийся диалог, глядя через отражение в стекле.

– Из-за одной дамочки, поселившейся в моей голове, – призналась я, но в подробности вдаваться пока не хотелось: не то время и место, да и разобраться самой сначала бы не мешало. – Проснулась, а теперь трещит и трещит без умолку.

– Ясно, – я чувствовала, что муж улыбается, из-за чего захотелось улыбнуться и мне, – придётся потренировать с тобой ментальные блоки, чтобы никто не отвлекал в ответственные моменты. Кстати, может, чего-нибудь перекусим?

– Знаешь, ты прямо-таки читаешь мои мысли, – потеревшись затылком о его плечо, мурлыкнула я, ощущая, хлынувшие от мужа эмоции – нежность, смешавшуюся с желанием и приправленную щепоткой удовлетворённости.

– Сейчас что-нибудь принесу вкусненького, – чмокнув меня в висок, Рэй вышел за дверь.

«Нита, давай поговорим, пока ты не совершила глупость и не поставила между нами ментальный щит посильнее, который я не смогу преодолеть, – привычный женский голос начала меняться, и в нём вновь зазвучали журчащие переливы, – а зная, насколько ты упряма, даже не сомневаюсь, что стараться будешь изо всех сил».

– Давай поговорим, – ответила вслух, прислушиваясь к удаляющимся шагам мужа, уверенная, что его приближение я услышу также.

«Что ты знаешь о рождении и развитии этого мира? – меж тем задала она вопрос, которого я не ожидала совершенно. – Ну же, ты не на лекции в академии и оценивать твои знания я не собираюсь».

И поддавшись на провокацию, не особо, в общем-то, сопротивляясь, я заговорила…

Детали вспоминались с трудом, но кое-какие моменты засели в голове с самого детства, когда отец сажал меня маленькую на колени, в те редкие дни пребывания дома, и рассказывал сказки о далёких мирах, о богах и героях, о безграничной любви и жестоких предательствах. Няня постоянно ворчала себе под нос, что маленькой девочке знать всего этого не нужно, но в открытую высказывать своё мнение не решалась. А даже если бы и решилась, когда отец кого слушал?

– Великий демиург, отец всех высших богов, создал нашу вселенную, наказав своим детям жить в ней в мире и согласии, – рассказывала я, как наяву слыша голос отца и повторяя за ним слово в слово. – Четыре Богини и три Бога, имена которых уже стёрлись из памяти народов за многие столетия забвения, следовали советам отца, создавая новые расы и магических существ, делая из планеты райский уголок. Пока один из них не решил, что если создать монстров и