германских энергетических рынков находился вне сферы компетенции Министерства иностранных дел. Сам по себе это был довольно щекотливый вопрос, но, кроме того, возникали дополнительные сложности в связи с тем, что западногерманская газовая промышленность пока находилась на начальном этапе развития. К этому времени еще не было принято окончательных решений по таким ключевым аспектам, как структура, контроль, а также разделение труда при транспортировке и распределении газа по всей территории Германии[59].

Эксперты по вопросам энергетики Министерства экономики с большим удивлением узнали о разработках, осуществленных сотрудниками Министерства иностранных дел. По мнению специалистов, этот анализ был непрофессиональным, а идеи, выдвинутые Баром, «исключительно гипотетическими». Об импорте советского газа в Северную Германию в объеме 6–7 млрд кубометров «не могло быть и речи», поскольку потребности Северной и Центральной Германии и так обеспечивались за счет внутренних и голландских газовых поставок. Уже были подписаны контракты на период до конца 1970-х гг., и в ближайшем будущем не могло возникнуть никакой необходимости в дополнительных объемах газа. Если бы на данном этапе были заключены дополнительные контракты, то это привело бы к волатильности рынков угля и нефти, создав тем самым противоположный эффект усилиям правительства по «гармоничной» интеграции природного газа в общегерманскую энергетическую систему. Единственным рынком в Северной Германии, на который поставки советского газа могли оказать положительное влияние, был Западный Берлин[60].

Вопрос об энергетической безопасности создавал совсем другие проблемы:

«Можно согласиться на импорт советского газа только при условии, что в случае прерывания поставок можно будет переключиться на другие энергетические источники. Таким образом, поставки из СССР a priori могут осуществляться лишь в относительно небольших объемах. Иная оценка была бы возможной только в следующей ситуации: если бы можно было предотвратить опасность срыва поставок, воспользовавшись схемой, при которой благодаря существующей взаимосвязанной сети зависимость от природного газа не была бы односторонней. Такая ситуация могла бы сложиться, например, если бы советская зона [т. е. Восточная Германия] захотела со своей стороны получать голландский или северогерманский природный газ по трубопроводу, проходящему по территории ФРГ»[61].

Итак, по мнению Министерства экономики, если Министерство иностранных дел будет и дальше заниматься своими разработками, относящимися к перспективе крупномасштабного импорта газа из СССР, т. е. не только в Баварию, но и в Северную Германию, то это принесет больше вреда, чем пользы. Советники по вопросам энергетики, которые по-прежнему воспринимали «красный» газ, скорее, как проблему, нежели как счастливый шанс, с удовлетворением отмечали, что правительство до сих пор не получило никаких формальных уведомлений от Москвы, свидетельствующих о каком-либо интересе СССР к экспорту.

Министерство иностранных дел встретило в штыки и «наивные» идеи Бара. В отчете, составленном политическим отделом, подчеркивалось, что с тактической точки зрения было бы чрезвычайно важно, чтобы инициатива исходила от Советского Союза. Этот отдел высказал особенно резкую критику по поводу предлагаемого Баром маршрута газопровода через территорию ГДР, поскольку это могло бы материально подкрепить присутствие СССР в Восточной Германии. В целом было бы лучше вообще выбросить из головы идею об импорте природного газа с Востока, так как «Советский Союз благодаря строительству газопровода получит дополнительный аргумент для своей пропаганды», согласно которой «СССР является миротворцем». Тон, в котором было сделано это заявление, отчетливо свидетельствовал о многолетнем присутствии в Министерстве иностранных дел политиков и консультантов времен Аденауэра и Эрхарда[62].

С другой стороны, подтвердились прогнозы Бара о том, что США не станут возражать против импорта в Германию советского природного газа. В запросе к Министерству экономики, отправленном в сентябре 1967 г., первый секретарь посольства США в Бонне Дюкс просил представить ему информацию о текущем положении дел с газовым проектом. Чиновник министерства Плессер ответил, что на тот момент не имелось никаких планов по импорту советского газа в Германию. Затем Плессер напрямую спросил Дюкса, не будет ли Вашингтон возражать против поставок советского природного газа германским потребителям в случае, если такая возможность появится. Дюкс в ответ на это подчеркнул, что администрация Джонсона – внешняя политика которой в то время была сфокусирована на других регионах мира – не будет этому препятствовать. Однако США считали нецелесообразным, чтобы «к советскому газопроводу были подключены целые районы», и рекомендовали «предусмотреть возможность перехода к другому поставщику газа»[63].

Перспектива импорта газа из СССР становится все более туманной

Тем временем баварский министр экономики Шедль, инициативы которого стимулировали федеральное правительство к первоочередному изучению вопроса о поставках советского газа, продолжал предпринимать шаги для того, чтобы обеспечить участие Баварии в советско-австрийском газовом проекте. К этому времени энтузиазм Франции к газовой сделке явно поубавился, и это позволяло надеяться, что Советский Союз будет гораздо больше, чем раньше, заинтересован в поставках газа в Баварию и что Бавария сможет занять освободившееся место Франции в планируемой трансъевропейской газовой схеме. По мнению государственного секретаря Ф. Закманна, «тот факт, что Франция, очевидно, потеряла интерес к импорту российского природного газа, открывает перспективы для поставок газа из СССР в Южную Германию через территорию Австрии»[64].

Но такой оптимизм разделяли далеко не все. Ни во время советско-австрийских, ни во время советско-итальянских переговоров Бавария больше не упоминалась в качестве возможного импортера советского газа. Советская сторона по-прежнему была убеждена, что федеральное правительство не станет поддерживать инициативу Баварии. Хотя А. Сорокин и старался наладить контакты в Германии, никаких дальнейших шагов с советской стороны не последовало. Компании Thyssen и Mannesmann, видя, как их шансы на экспорт стальных труб тают на глазах, были весьма разочарованы. В очередной раз они обратились к Бонну, попытавшись добиться непосредственных действий от правительства,[65] но из этого ничего не вышло.

Эгон Бар, который доказывал, что проект поставок природного газа из СССР имело бы смысл обсудить на самом высоком уровне, предложил организовать встречу между Кизингером, Брандтом, Шиллером, Штраусом и министром внутригерманских отношений Г. Венером. Однако эксперты по вопросам энергетики из Министерства экономики утверждали, что такая встреча не нужна и, кроме того, сопряжена с определенным риском, поскольку «рассмотрение проекта, связанного с поставками советского газа, на высоком политическом уровне может получить огласку, что не будет способствовать готовности СССР к привлечению к этому проекту германской [сталелитейной] промышленности». В конце концов к аналогичному выводу пришло и большинство экспертов из Министерства иностранных дел. В конце сентября 1967 г. подразделения этого министерства, привлеченные к обсуждению проекта, собрались на заседание. После широкой дискуссии был сделан вывод, что данный проект не является «актуальным» и нет никакой необходимости в организации консультаций на высоком уровне,