Она отмахивается, как от чего-то неважного.

– Для этого не нужно актёрского мастерства. Постоишь за штурвалом на борту корабля и уплывёшь к закату. Вот и всё!

Парень встаёт и вышагивает по комнате. Я никогда не видела, чтобы Джошуа злился, но догадываюсь, что сейчас именно это и происходит.

– Нет.

Его мама цепенеет.

– Что ты имеешь в виду? Ты не хочешь? Это же прекрасный шанс!

– Для кого? – кричит он, и я вздрагиваю. – Только не для меня!

Мама встаёт и быстро закрывает дверь.

– Сбавь тон сейчас же! Не хватает только, чтобы коллеги услышали и посчитали, что мы неблагодарны.

Её взгляд падает на нас с Эмми.

– Наверное, твоим друзьям пора идти, а мы с тобой всё обсудим!

Джошуа подходит к двери и скрещивает на груди руки.

– Я хочу, чтобы они остались, мама. Кроме них, в этом городке нет ничего хорошего.

Она морщится, и он сбавляет тон.

– Я понимаю. Ты хочешь, чтобы мы участвовали в жизни города и всё такое, но мне это не нравится. И я считаю, что это неправильно. Вот о чём я хотел с тобой поговорить…

Она убирает бумаги в папку и закрывает её.

– Тогда наш разговор закончен, милый.

– Это почему же? Ты перевезла меня сюда, не спросив, подобрала дом, не позволив мне его увидеть заранее… Почему ты сейчас не можешь меня выслушать?

– Потому что это не мой выбор, – как бы между прочим отвечает она. – Джош, тебя выбрал мэр.

Дождь хлещет в окно с такой яростью, что я опасаюсь за стёкла. Небо больше не разорвано тёмными тучами, они заволокли его полностью. Куда ни глянь, кругом только шиферно-серый цвет.

– И что? – В его голосе слышится страх. – Нужно убедить его отказаться от этой затеи, мам. Скажи ему, что это плохо! Всё это.

– Сказать мэру Истпорта, что праздник, который совет планирует месяцами, праздник, который за неделю принесёт городу больше денег, чем весь прошлый год, – плохая идея?

Её голос звучит скептически.

Я так расстроена, что чуть не плачу. Однажды в школе мы учили цитату: «Кто не помнит своего прошлого, обречён пережить его вновь»[8]. Никогда не думала, что спустя несколько месяцев вспомню о ней, но вот – приехали.

Джошуа умоляет мать выслушать его, точно так же, как Молли умоляла этот город её выслушать. Они совершают те же ошибки, что и двести лет назад, когда не послушали её и отправили Лиама в море в шторм.

– Если мы откажем мэру, меня не переизберут на следующий срок, – продолжает мать Джошуа. – А если меня не переизберут, ты не сможешь учиться в Портовой школе. Лишимся и работы, и учёбы.

То же самое мой отец сказал о ресторане. Я ненавижу «Холм», но выбора нет. Приходится подыгрывать, а как иначе? Судя по всему, Джошуа тоже.

– Так что ты говоришь? Выхода нет?

– Боюсь, что нет, – отвечает она с серьёзным выражением лица. – Нравится тебе или нет, через пять дней ты сыграешь Лиама.

Глава 36

Я теряю дар речи. Всё даже хуже, чем когда провалился план с компасом. Хватало того, что в этом обречённом спектакле участвует Бри. Но теперь и Джошуа?!

Голова идёт кругом.

Двери здания городского совета захлопываются за нами. Хлопок звучит как завершающий аккорд, как тот миг в моём кошмаре, когда Молли мне улыбнулась.

Это конец. Всё кончено.

Дождь сменился изморосью, но небо всё ещё тёмное. Так темно, как будто уже полночь, а не половина пятого.

– Я так и думала, – говорит Эмми. – Но на этот раз мне не хотелось оказаться правой. Совсем не хотелось.

Джошуа опускается на мокрый бордюр. Он растерян. Повержен.

– Мы этого не допустим.

Я сажусь рядом, морщась от сырости, которая мгновенно пропитывает джинсы.

– Обещаю!

Он обхватывает руками голову.

– Почему она меня не слушает?!

– Взрослые никогда не слушают. – Эмми поддаёт ногой мульчу[9] сбоку тротуара. Она кучками рассыпается по дорожке. – Что бы мы ни сказали, они не отменят представление. Пора переходить к плану Б.

– Чего-чего? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

– О боже! У нас его нет, – чуть не воет Джошуа. – Что произошло в твоём кошмаре? Задохнулись и утонули?

– Всех смыло в океан, – отвечаю я.

Эмми меня щиплет.

– Ой! Чего ты? Он же спросил.

– Это ещё не значит, что ты должна отвечать! Иногда правдой делу не поможешь.

Эмми неожиданно выпрямляется, словно её ударило молнией.

– Господи! Ну же! Почему мы не подумали об этом раньше?

Я жду, пока она скажет мне, о чём мы не подумали раньше, но вместо этого она бешено шагает туда-сюда. Рыжие волосы развеваются на ветру и встают дыбом, а она что-то энергично бормочет себе под нос.

– Она что, всегда такая? – спрашивает Джошуа. – Как драже ментос в бутылке кока-колы?

– Почти всегда.

Эмми перестаёт шагать и смотрит на меня.

– Только правда всё исправит. Так ты сказала. Помнишь?

– Я помню, как она это сказала, – вступает Джошуа. – Тогда, в библиотеке. А что?

– По-моему, это и есть ответ. Отменить спектакль мы не в силах, но можем его изменить. Воспользуемся ролями Джошуа и Бри, чтобы рассказать правду!

Эмми расталкивает нас, вклиниваясь посередине.

– Джошуа, ты согласишься играть Лиама, ладно? И не ссорься из-за этого с мамой.

– Да лучше бы мне зуб вырвали. Или даже несколько.

Я хмурюсь, представив беззубого Джошуа.

– Понимаю, но тебе нужно сыграть Лиама, чтобы помочь взять представление в свои руки.

Эмми хитро улыбается.

– И то же самое с Бри.

Парень так сморщил лоб, что становится похож на шарпея моей тётушки.

– Ты хочешь сказать, надо подыграть совету?

– Да! Вы с Бри притворитесь, что будете делать всё, что им хочется, но в день представления не сыграете по их сценарию. А представите наш.

Гениально. Мой кошмар показал, что может случиться, если праздник состоится, а точнее, к чему приведёт версия городского совета. Если мы её переделаем… если возьмём ход представления в свои руки, то расскажем свою историю.

Мы расскажем правду!

* * *

Бри мы находим за кулисами. Она вновь в белом платье, но на этот раз без грима. Я прохожу мимо группы учеников в банданах, вытягивающих нечто, похожее на огромную сеть.

Ага. Рыболовная сеть. Наверное, для «Фрейи».

Мы останавливаемся неподалёку от Бри. Я было начинаю закидывать удочку, кто хочет первым поговорить с ней, но друзья кладут руки мне на спину и выталкивают вперёд, не оставляя времени на