Шрифт:
Закладка:
Несколько соседних общин составляли волость во главе с волостным старостой. А над ними стояли мировые посредники из дворян, назначенные губернским присутствием. Они надзирали за деревенским самоуправлением, утверждали сельских и волостных старост. Разбирали спорные вопросы между миром и помещиком, и как раз они должны были оформить уставные грамоты, определяющие обязанности крестьян по отношению к барину. Община и помещик должны были разделить землю по взаимной договоренности, а если таковая не достигнута, то через мирового посредника.
Сама земля разделялась на полосы: черноземную, нечерноземную, степную. Каждая полоса разделялась на местности. И для каждой местности устанавливался максимальный и минимальный размеры крестьянского надела. Если он получался выше максимума, помещик отрезал себе «лишнюю» землю. Если ниже минимума, должен был уступить недостающую – но только в случае, если у самого барина остается не меньше трети, а в степных местностях не меньше половины «удобной» земли. Какую считать удобной, оставалось неоднозначным. Отказаться от надела крестьянин не мог 9 лет, до 1870 г. В зависимости от его размера должен был отрабатывать барщину или платить оброк.
А потом он мог выйти из общины, перейти в другое сословие. Если выкупил надел (и свою волю), его обязанности к помещику прекращались. Он мог бесплатно получить «нищенский» надел, ¼ от максимального. Мог внести выкуп собственными деньгами. Или платил 20 %, а 80 % давало ссуду государство, но тогда крестьянину предстояло возвращать ее с процентами, 49 лет вносить выкупные платежи, по 6 % от суммы ссуды. Размер выкупа в разных губерниях очень сильно отличался, как и размеры наделов. В среднем крестьянам досталось по 3,3 десятины на душу. Значительно меньше, чем требовалось для успешного ведения хозяйства, и даже меньше, чем был крестьянский надел до освобождения. Дворовые крестьяне и безземельные крепостные рабочие освобождались без наделов, приписывались к сельским и городским обществам и должны были искать себе заработок, для чего им предоставлялись льготы.
В целом, дело свершилось грандиозное. Более 23 млн человек получили волю. Но уже вскоре после введения реформы два ее главных автора, Ланской и Николай Милютин, были отправлены в отставку без объявления причин и, как они писали, «без просьбы с нашей стороны». Строятся версии, что их подсидели «крепостники». Однако подоплека вполне могла быть иной: Александр II оценил не только их деловые качества, но и крайний либерализм. Поэтому использовал их в конкретном ключевом вопросе, а в других проблемах считал их позиции совсем не полезными.
Впрочем, причиной отставок могли стать и негативные последствия реформы. Ведь Манифест об освобождении восприняли по всей России (и сам государь тоже) как небывалый праздник. Но сразу же посыпались разъяснения. Что барин еще сохранял «патрональную» власть над крестьянами, на него предстояло еще трудиться 9 лет, а головоломка с землей и выплатами оказывалась слишком мудреной для неграмотных крестьян. В народе-то сохранялось исконное представление – вся земля в России государева. Праздник оборачивался растерянностью. Рождались догадки, что Манифест «правильный», а «баре» добавили лживые приложения, чтобы господствовать по-прежнему.
Начались волнения, бунты. За 1861 г. на усмирение 337 раз вызывали воинские команды. Особенно сильный мятеж в Казанской губернии охватил 75 сел и деревень под предводительством раскольника Сидорова. Он объявлял, что подлинный указ об освобождении крестьян, и с землей, царь издал еще в 1858 г., а сейчас обманывают. И если помещики не выполнят «правильных» требований, надо сечь им головы. 12 апреля 5 тыс. человек, когда им приказали разойтись, ринулись на присланных солдат. Те стреляли, было 55 убитых и 71 ранен. Сидорова по приговору военного суда расстреляли, активистов посадили или выпороли. Столкновение с войсками произошло и под Пензой, где собралось 10 тыс. крестьян из 26 сел. 18 бунтовщиков было убито, 174 осудили на каторгу, высылку или порку. Царь, выступая перед дворянами в Твери, назвал беспорядки очень прискорбными. Предупредил, что в таких случаях он будет всегда взыскивать строго, поскольку бунты несут общую гибель. Но ведь виноваты были и разработчики реформы. Фактически они не исполнили волю Александра. Не исполнили его главную искреннюю мечту – сделать подданных счастливыми…
В других сферах преобразования продолжались. На министра финансов Княжевича сыпались нападки из-за выросших налогов (а скорее, из-за борьбы с хищничеством, повышения пошлин на импорт), и он, пожилой и больной, вышел в отставку. Его пост занял Михаил Рейтерн, выступавший решительным противником «казенного» хозяйства. Он провернул приватизацию железных дорог, построенных государством, нефтяных месторождений Кавказа, передавая их частным концессионерам (на сверхвыгодных для них условиях).
При содействии Рейтерна стали бурно плодиться частные банки. Это привело к разгулу злоупотреблений, кризисам. Но и политика поддержки отечественного производства стала сомнительной. Так, правительственные заказы на изготовление рельсов, брони и другой стальной продукции ведомство Рейтерна передавало Петербургским, Брянским заводам, расположенным далеко от месторождений железа и топлива, из-за чего производство шло из импортного чугуна на импортном угле с огромными издержками. Кто грел на этом руки, вопрос остался открытым.
А для университетов в 1863 г. был принят устав по образцу европейских. Им предоставлялась полная внутренняя самостоятельность. Должности ректоров, деканов, профессоров были выборными. Учебные пособия не подлежали цензуре. Студентов, совершивших противозаконные деяния, ректор мог брать на поруки, для них существовали свои университетские суды. И все же, невзирая на «оттепель», сам царь ее духом не увлекся. Следил, чтобы реформаторство не зашкаливало за некие допустимые рубежи. Из западных заимствований он отсек и запретил создавать студенческие корпорации, становившиеся в революциях готовыми отрядами.
Тем не менее либералы укрепляли свои позиции. Новым министром народного просвещения они провели Головнина, бывшего помощника великого князя Константина, редактора его «Морского сборника». Он добился объединения под своим ведомством всех школ – ранее большинство из них относилось к Министерству государственных имуществ и Министерству уделов. Головнин хотел подмять и церковные школы, но воспротивилось духовенство, и царь оставил их в подчинении Синода. А министерство Головнина отработало Положение о начальных училищах, утвердив английскую систему «невмешательства» государства в жизнь школы. Согласно Положению, начальные учебные заведения разрешалось создавать как общественным организациям, так и частным лицам. А при утверждении в Государственном совете было решено возложить их обеспечение и участие в их руководстве на земства.
Земской реформой после отставки Николая Милютина занялся новый министр внутренних дел Валуев – но он был из того же кружка Елены Павловны и «константиновцев». Проект Положения был завершен в 1862 г. и опубликован для ознакомления. Для местного самоуправления в городах и уездах
