«Ты прекрасная женщина, как я мог упустить тебя?»

«Как тебя зовут?» - спросила она.

«Хоуи.»

«Просто Хоуи?»

«Хоуи собирается держать их на ферме. («How ya gonna keep 'em down on the farm?», в переводе «Как ты собираешься удержать их на ферме?», популярная песня времён Первой мировой войны, которая стала популярной в США окончания оной, опубликована в 1919 году компанией Waterson, Berlin & Snyder Co в Нью-Йорке – примечание переводчика)»

Он заставлял их хихикать. Слова Шэнахана. Продолжал рассказывать им шутки. Стендап-комик с ножом.

«Так что тебя интересует, Хоуи?»

«Давай поговорим», - сказал он.

«Кондитерская открыта», - сказала она. «Хочешь знать, сколько стоят лакомства?»

«Не сейчас.»

«Просто скажи, когда, Хоуи.»

Он сложил руки на столешнице. Посмотрел ей в глаза.

«Как давно ты занимаешься проституцией, Линда?»

«Первый раз сегодня вечером», - сказала она. «На самом деле я девственница.»

Ни улыбки. Даже намёка на улыбку. Какой-то странный стендап-комик. Просто сидел и смотрел ей в глаза, сложив большие руки на столе.

«Сколько тебе лет?»

«Ты никогда не должен спрашивать у женщины её возраст, Хоуи.»

«Слегка за тридцать?»

«Кто знает?» - сказала она и закатила глаза.

«Как твоё настоящее имя?»

«А твоё?»

«Я уже говорил тебе. Хоуи.»

«Но ты не сказал мне, как именно после Хоуи.»

«Хоуи Кантрелл», - сказал он.

«Эйлин Бёрк», - сказала она.

Это имя ничего для него не значило. Если бы он оказался разыскиваемым ими человеком, то очень скоро узнал бы, кто такая Эйлин Бёрк. Если же он искал развлечений, то её имя ничего для него не означало.

«Почему ты используешь имя Линда?» - спросил он.

«Я ненавижу имя Эйлин», - сказала она. Это было неправдой. Она всегда считала, что имя Эйлин идеально подходит для той, кем она была. «Линда звучит более гламурно.»

«Ты достаточно гламурна», - сказал он, - «тебе не нужно фальшивое имя. Могу я называть тебя Эйлин?»

«Можете называть меня Лесси, если хочешь.»

По-прежнему не улыбается. Полностью лишён чувства юмора. А где же был комик? Пристальные, стальные, серые глаза ничего не отражали. Но были ли это глаза тройного убийцы?

«Так откуда ты, Хоуи?»

«Вопросы буду задавать я», - сказал он.

«Теперь ты говоришь как коп.»

«Когда-то я был им.»

Чушь собачья, подумала она.

«О?» - сказала она. «Где?»

«В Филадельфии», - сказал он. «Видишь ту девушку, которая сидит за стойкой?»

«Какую?» - спросила Эйлин.

«В чёрной юбке. С короткими тёмными волосами.»

Он указывал на Энни.

«А что с ней?»

«Я думаю, она полицейская», - сказал он.

Эйлин разразилась хохотом.

«Дженни?» - сказала она. «Ты, наверное, шутишь.»

«Ты её знаешь?»

«Она занимается проституцией с тринадцати лет. Дженни - коп? Подожди, я ей расскажу!»

«Я уже сказал ей.»

«Мистер, давай я расскажу тебе кое-что о проститутках и копах, хорошо?»

«Я знаю всё о проститутках и копах.»

«Точно, ты же сам полицейский.»

«Раньше был одним из них», - сказал он. «Я всегда могу отличить копа.»

«Пусть будет по-твоему», - сказала она. «Дженни - полицейский, ты - полицейский, я - полицейский, когда ты влюблён, весь мир - полицейский.»

«Ты же не веришь, что я раньше был полицейским?»

«Хоуи, я поверю всему, что ты мне скажешь. Если ты скажешь мне, что раньше был пресвитерианским священником, я поверю тебе. Астронавтом, шпионом, или...»

«Я служил в отделе нравов в Филадельфии.»

«Так что случилось? Тебе не понравилась работа?»

«Это была хорошая работа.»

«Так почему же ты больше не делаешь этого?»

«Они меня уволили.»

«Почему?»

«Кто знает?» - сказал он и пожал плечами.

«Не мог оторваться от работы, да?»

«Что это значит?»

«Ну, ведь ты пришёл сюда, Хоуи.»

«Просто решил заглянуть.»

«Ты бывал здесь раньше?»

Первый наводящий вопрос, который она ему задала.

«Пару раз.»

«Похоже, тебе здесь нравится, да?»

«В общем-то, наверное да.»

«Ну же, Хоуи, скажи мне правду.» Теперь дразнит его. «Тебе очень нравятся здешние девушки, не так ли?»

«Они ничего. Некоторые из них.»

«Какие?»

«Некоторые из них. Многие из этих девушек, знаешь ли, находятся в этом деле против своей воли.»

«О, конечно.»

«Я имею в виду, что их заставляют это делать.»

«Ты уверен, что был полицейским из полиции нравов, Хоуи?»

«Да.»

«Я имею в виду, ты говоришь почти по-человечески.»

«Ну, это правда, знаешь ли. Многие из этих девушек смогли бы выбраться из этого, если бы знали, как.»

«Расскажи мне секрет. Как мне выбраться из этого, Хоуи?»

«Есть способы.»

От бара отошёл крупный, жилистый, седовласый мужик. На вид ему было около пятидесяти лет, вид у него был помятый, с матросской развязностью. Одет в джинсы и белые кроссовки, синюю футболку, на цепочке висит золотое распятие, поверх расстёгнута джинсовая куртка на металлических пуговицах. Правая рука в гипсе и перевязи. Лохматые седые брови, шрам от ножа, идущий под углом вниз через правую бровь и частично закрывающий правый глаз. Карие глаза. Толстый нос сломан не один раз. Синяя кепка надвинута на затылок. Седые волосы свисают на лоб. Он придвинул стул, сел и сказал: «Отчаливай, проповедник.»

Хоуи посмотрел на него.

«Отвали, я хочу поговорить с дамой.»

«Эй, мистер, - сказала Эйлин, - мы ведь...»

«Ты слышишь меня, проповедник? Шевелись!»

Хоуи отодвинул стул. Он сердито посмотрел на парня со сломанной рукой, а затем прошёл через бар и вышел на улицу. Энни уже встала и шла за ним.

«Большое спасибо», - сказала Эйлин. «Ты только что обошёлся мне в кругленькую сумму.»

«Шэнахан», - сказал он.

Она посмотрела на него.

«Положи руку мне на колено, и говори вежливо.»

Карлики появились без одной минуты одиннадцать.

«Дробовик» Цукерман уже собирался закрыть магазин.

Они вошли с криками «кошелёк или жизнь!».

Элис сразу же открыла огонь.

(«Так мы пытались уйти от риска», - скажет она позже на допросе. «Неважно, что сказал нам Квентин. Если кто-нибудь примет нас за маленьких людей, нам конец. Лучше было их убивать. Да и проще.»)

Цукерман даже не успел дотянуться до дробовика. Он упал замертво с первого выстрела.

Мейер и Карелла выбежали из складского помещения, как только услышали звук колокольчика над дверью. Когда они прошли через занавес, отгораживающий переднюю часть магазина от задней, Цукерман был уже мёртв.

Блондинка, сидевшая в универсале, начала сигналить.

«Полиция!» - крикнул Мейер, и Элис снова открыла огонь.

Это был не кинофильм про полицейских и грабителей, а реальная жизнь. Ни один из детективов не успел сделать ни единого выстрела.