Шрифт:
Закладка:
Айвенго, морщась от боли, осторожно высвободился из медвежьих объятий отца и, покачнувшись, упал на руки подоспевшего Уолтера.
- Владыка... Сир епископ, вы ли это? - пробормотал он одними губами, силясь сфокусировать мутнеющий взор на лице священника. - Хвала Всевышнему, вы живы... Я слышал ваш разговор с отцом. Знайте же - все обвинения против меня - подлая ложь! Никогда бы я не предал моего доброго короля и друга, да покарает меня Господь! Это все козни де Буагильбера и его приспешников, иродов треклятых...
- Тише, тише, сын мой, - остановил его Хьюберт, бережно укладывая Айвенго на подостланный плащ и поднося к губам флягу с водой. - Молчи пока, не трать понапрасну силы. Никто здесь и не думает винить тебя в предательстве - Ричард сам подтвердил твою преданность и послал меня на розыски. Вот и свиделись, слава Богу! Сейчас главное - залечить твои раны, а уж потом ты все нам расскажешь, не торопясь.
А вокруг уже собиралась пестрая толпа - разбуженные шумом йомены Робина, хмурый со сна Тук, встревоженная Ровена и зевающий Ательстан. Все они наперебой принялись забрасывать бедного Айвенго вопросами, охами и причитаниями, так что Уолтеру пришлось пустить в ход весь свой епископский авторитет, чтобы угомонить не в меру разошедшихся соратников:
- А ну, цыц мне тут, оглашенные! Дайте человеку продохнуть, чай не на ристалище! Вишь, еле жив малец, а вы со своими расспросами да советами. А ну, кыш отсюда, живо! Вон, леди Ровена, милая, распорядись, чтобы несли сюда воду, бинты, мазей каких целебных - будем рыцаря нашего с того света вытаскивать. Да, еще вели-ка Тука ко мне кликнуть, он в этих делах смыслит побольше нашего. А вы, ребятки, пока свободны. Как понадобитесь - позовем.
Обескураженные йомены неохотно разбрелись, ворча под нос что-то невразумительное. Ровена споро умчалась выполнять указания епископа - надо думать, не терпелось ей потолковать с Уилфредом наедине, но куда теперь денешься?
Вскоре явился заспанный Тук, волоча целый ворох холстин и коробов со снадобьями. Преклонив колени рядом с епископом, он принялся обстоятельно осматривать и ощупывать раны и ушибы Айвенго, прикладывая то припарку, то компресс.
- Ну что, отче, как он? - нетерпеливо спросил Уолтер, с тревогой вглядываясь в бледное лицо юноши. - Сильно помят, а? Выходим?
- Да ничего, владыка, жить будет! - добродушно успокоил его монах, утирая вспотевший лоб. - Ребра, конечно, помяты знатно, кровищи вон сколько потерял. Ну да кости целы, нутро, вроде, не задето - одна только плоть страдает. Сейчас перевяжем покрепче, настоек моих волшебных попоим - глядишь, дня через три-четыре и на ноги встанет, даст Бог. Молодой ещё, крепкий, куда ему деваться-то? Ишь, глазищами уже зыркает, соколик, рвется небось геройствовать дальше!
Айвенго и впрямь нетерпеливо заворочался под руками монаха, норовя приподняться на локте. Лицо его понемногу начало обретать краски, взгляд прояснился.
- Благодарю тебя, добрый брат Тук, - пробормотал Айвенго слабым, но уже куда более уверенным голосом. - Воистину, нет лекаря искуснее тебя во всей Англии! Дай-то Бог и мне когда-нибудь отплатить тебе той же монетой.
Между тем, вокруг ложа раненого опять собрались близкие Айвенго - Ровена, Ательстан. Епископ Уолтер поднялся и, сделав повелительный жест рукой, призвал всех к тишине:
- Друзья мои, я понимаю ваше волнение и радость от встречи с сэром Уилфредом. Но прошу вас - дайте ему сейчас покой и отдых, которые так необходимы для его выздоровления. Уверяю, у вас еще будет время наговориться всласть, когда он встанет на ноги. А пока - прошу всех оставить нас наедине. Мне нужно обсудить с Айвенго некоторые важные вопросы с глазу на глаз.
Собравшиеся, хоть и не без ропота, начали расходиться - видно было, что слово епископа для них закон. Вскоре на поляне остались лишь Хьюберт Уолтер и неподвижно лежащий Айвенго. Дождавшись, когда звуки голосов и шагов окончательно стихнут вдали, Уолтер придвинулся ближе к Айвенго и, понизив голос, произнес:
- Что ж, сын мой, вот мы и остались одни. Позволь мне для начала передать тебе наилучшие пожелания от нашего доброго короля Ричарда. Он очень обеспокоен твоей судьбой и просил меня непременно разыскать тебя, где бы ты ни был. И, похоже, сам Господь свел нас здесь не случайно...
Айвенго приподнялся на локте, преодолевая боль, и вопросительно взглянул на епископа:
- Король? Вы виделись с Ричардом, владыка? Он цел, он на свободе? Когда же это было, поведайте скорее!
Уолтер успокаивающе положил руку на грудь Уилфреда, укладывая его обратно:
- Не волнуйся, все в порядке. Да, я имел счастье лицезреть нашего государя совсем недавно - когда он еще томился в плену у этого негодяя Леопольда Австрийского. Король отправил меня к тебе не только ради вестей о твоем здравии. Видишь ли, он поведал мне об одной крайне важной и деликатной вещи, которую перед пленением вверил тебе на хранение. Полагаю, ты догадываешься, о чем речь...
При этих словах Айвенго слегка побледнел и невольно стиснул краешек покрывала. Видимо, король рассказал Уолтеру о манускрипте. Неспроста ведь он спрашивает...
- Вы говорите о том пергаменте, владыка? - осторожно осведомился Уилфред, стараясь не выдать волнения. - Да, Ричард и вправду отдал мне на хранение один странный манускрипт прямо перед отъездом из Акры. Сказал, что это очень ценная и загадочная вещь, и что я во что бы то ни стало должен уберечь ее от посторонних глаз. Особенно - от тамплиеров, которые зачем-то сильно им интересовались. Я, конечно, поклялся сохранить манускрипт, хотя, по правде, мало что в этом понял.
Хьюберт кивнул, внимательно слушая рассказ молодого рыцаря. Когда тот закончил, епископ наклонился ближе и с нажимом спросил:
- Скажи мне, Уилфред, а где манускрипт сейчас? Все еще у тебя? Или ты, не приведи господь, умудрился потерять его во всей этой кутерьме?
Айвенго покачал головой и слабо улыбнулся:
- Нет, что вы, владыка. Хоть за последние месяцы мне и довелось пройти через множество злоключений, но я всегда держал манускрипт при себе, помня наказ короля. Однако... Когда я, весь измученный дорогой, приполз наконец в Англию, то рассудил, что таким ценным и таинственным документом не стоит рисковать, таская его с собой. И пока
