в часовне схоронились! - басовито гаркнул он, указывая луком на приземистое строение в глубине двора. - А ну, Робин, шугани-ка их оттуда! Глядишь, запоют аллилуйю новым голосом, ха-ха!

Робин только ухмыльнулся на шуточки святого отца. Перехватив меч, он ринулся вперед, увлекая за собой верных друзей. Ворвавшись в часовню, они с ходу опрокинули ряды вставших стеной сарацин и, прорубившись к дальней стене, сшиблись в рукопашной с самим Бриаром де Буагильбером. Тот отбивался с отчаянием обреченного, но долго продержаться не мог.

- Сдавайся, храмовник! - прохрипел Робин, сцепляясь с Буагильбером грудь на грудь. - Твой замок пал, твои люди разбиты! Прими поражение с достоинством, и я, так и быть, сохраню тебе жизнь.

- Ха! Скорее ад замерзнет, чем я склонюсь перед разбойником! - прорычал тамплиер, исступленно молотя мечом. - Лучше смерть, чем бесчестье!

С этими словами он нанес подлый удар, метя Худу в пах. Тот едва успел отпрянуть, и лезвие полоснуло его по бедру, окропив алой кровью. Взревев от боли, Робин схватился за рану, пошатнулся...

И тут сзади на Буагильбера обрушился всей тяжестью своего могучего тела Маленький Джон. Не ожидавший подвоха храмовник грянулся оземь, придавленный громадным валлийцем. Робин, превозмогая боль, мигом очутился сверху, приставив острие меча к горлу тамплиера:

- Все кончено, Буагильбер! Замок взят, твои рыцари повержены. Сдавайся, или клянусь, я вырву твое черное сердце и скормлю воронам!

Но коварный храмовник и не думал признавать поражение. Извернувшись под двойным весом, он умудрился извлечь из поножа кинжал и что есть силы всадил его в ногу Джона. Тот взревел раненым медведем и на миг ослабил хватку - чего Бриану и требовалось.

Столкнув с себя обоих противников, он вскочил и кинулся прочь из часовни, петляя меж охваченных огнем строений. Робин и Джон ринулись за ним, но внезапная вспышка боли от раны сбила Худа с ног. Рухнув на колени, он в отчаянии смотрел, как Буагильбер, хромая, ковыляет к полыхающим конюшням - а оттуда уже выводят двух оседланных коней...

Сердце Робина зашлось от дурного предчувствия. Силясь подняться, он поспешил вслед за беглецом, опираясь на верный лук. Но было уже поздно. Достигнув лошадей, Буагильбер с маху вскочил в седло и, пришпорив коня, помчался к воротам. А на втором скакуне, привязанные к луке, трепыхались две человеческие фигуры в богатых, хоть и изодранных одеждах. В одной из них, Робин, к своему ужасу, признал...

- Ревекка! Дядюшка Исаак! Нет!!! - зашептал он, из последних сил кидаясь вперед. Но раненая нога подкосилась, и Худ снова упал, беспомощно царапая землю.

Черный Рыцарь, покончивший с последними защитниками, подоспел на крик. Мгновенно оценив ситуацию, он вихрем взлетел на вороного жеребца и, не тратя времени на разговоры, ринулся в погоню. Но было уже поздно - Буагильбер с пленниками успел миновать полуразрушенные ворота и вскоре скрылся за поворотом лесной дороги.

Робин мог лишь беспомощно смотреть ему вслед, сотрясаясь от боли и бессильной ярости. Как же так?! Столько трудов, столько жертв - и все напрасно? Кузина с дядей остались в лапах у этого чудовища, и неизвестно, что он с ними сотворит! О, если бы Худ только знал, где логово этой твари, он бы ринулся туда хоть сейчас, невзирая на раны!

Тяжело дыша, Робин с трудом поднялся на ноги. Превозмогая боль и усталость, он принялся скликать своих рассыпавшихся по двору стрелков. Следовало срочно убираться отсюда, пока не обрушились подточенные пожаром стены. Уилл и Джон, хромая, бросились выводить освобожденных пленников, вереницей тянущихся к выломанным воротам.

Седрик, все еще пошатываясь от удара Фрон де Бефа, вел под руку бледную, дрожащую Ровену. Позади плелся Ательстан, опираясь на расщепленное древко копья. Замыкали процессию разбойники, волоча какого-то окровавленного малого без сознания - вероятно, одного из узников подземелий...

Выбравшись со двора, Робин тревожно огляделся, ища взглядом Черного Рыцаря. Неужто и этот храбрец пал жертвой подлого тамплиера? Но нет - вскоре из-за полуобвалившейся стены конюшни показался могучий вороной жеребец со знакомой черной фигурой в седле.

Мрачный и подавленный, Рыцарь подъехал к Робину и, спешившись, сокрушенно развел руками:

- Вот чертовщина, упустил я мерзавца... Слишком большую фору успел набрать, пока мы тут с его прихвостнями разбирались. Мне его арабских коней не догнать! Теперь ищи ветра в поле... Ну ничего, найдем!

Черный Рыцарь ободряюще хлопнул Худа по плечу и повернулся к спасенным пленникам:

- Что же, друзья, на сегодня хватит - Торкилстон наш, и слава Господу! Хотя победа и не полная, но чудище Фрон де Беф повержен, и это главное. Предлагаю уходить отсюда, пока его каменная берлога не обрушилась нам на головы. К тому же, раненых надо перевязать, да и отдых нам всем не помешает. Дальше видно будет!

Робин согласно кивнул. Да, сегодня им всем досталось немало. Но зато сколько невинных жизней они спасли!

Под гул и треск рушащихся перекрытий, под рев беснующегося пламени, усталые, но счастливые победители покидали захваченный замок, волоча своих раненых. Впереди ковылял на раненых ногах гордый Седрик, поддерживая трепещущую Ровену. За ними брел понурый Ательстан, то и дело спотыкаясь о разбросанные обломки. Разбойники с песнями тащили разную добычу. А в самом арьергарде, хромая и опираясь на верный лук, плелся погруженный в невеселые думы Робин...

Он все размышлял о Ревекке. И лелеял планы мести подлому Бриану, давая страшные клятвы. О, он еще найдет эту мразь, чего бы это ни стоило! Кровью умоется тамплиер, на куски порвет его Робин за все злодеяния!

Так, погруженный в думы и мечты о возмездии, Робин Капюшон, справедливый разбойник и лихой стрелок, побрел прочь от пылающих руин Торкилстона. Впереди ждала еще долгая борьба. Но он готов был биться до последнего вздоха. Ибо даже самая темная ночь рано или поздно уступает место рассвету.

Глава 20: Разоблачение

Ранняя весна дышала свежестью и прохладой. В лесу, на широкой поляне у подножия холма, вокруг большого костра расположились победители - усталые, израненные, но счастливые. Люди Робина Худа, все еще не веря в удачный исход штурма, перевязывали раны, делились впечатлениями, подбадривали друг друга. Тут же, на расстеленных плащах, сидели освобожденные пленники - Седрик Сакс со своей воспитанницей леди Ровеной и ее нареченный, Ательстан Конингсбургский. Чуть поодаль расположился загадочный Черный Рыцарь, чье лицо по-прежнему скрывал надетый шлем.

В стороне, под охраной двух дюжих лучников с луками наизготовку, сгорбился единственный захваченный в плен норманн - сэр Морис де Браси. Сраженный