лезвие уже рассекло мою кожу. Кончиками пальцев он проводит по каждому жгучему порезу, прежде чем размазать кровь. Я слышу его прерывистое дыхание, тихий стон, как будто он загипнотизирован тем, как кровь смотрится на моей обнаженной коже.

Рука Авеля возвращается к моей груди, покручивая и теребя сосок, в то время как другая сжимается вокруг моего горла. Как будто его пальцы ведут прямую линию к моей киске, я чувствую каждое нажатие и скручивание по всей длине своего тела.

Мое тело предает меня, отвечая на их прикосновения, несмотря на протесты моего разума. Я чувствую, как внутри меня разгорается жар, на лице выступает румянец. Мое дыхание становится быстрее, более поверхностным, поскольку противоречивые эмоции борются внутри меня.

Когда лезвие нависает в опасной близости от моей киски, я сильнее вырываюсь из цепей, мое сердце стучит в ушах.

— Пожалуйста, — выдавливаю я дрожащим голосом.

Скрытое маской лицо Каина слегка наклоняется, почти с любопытством, как будто моя просьба заинтриговала его.

— Что “пожалуйста”, маленькая тень? — Его голос насмешливый, в его словах сквозит мрачное веселье. — Ты хочешь, чтобы я остановился? Или ты хочешь большего?

В моей голове роятся противоречивые мысли, страх борется с тревожащим любопытством, которое скручивает мои внутренности. Каждое прикосновение, каждый порез, кажется, пробуждают во мне первобытный отклик, отклик, который одновременно волнует и ужасает.

— Пожалуйста, — снова выдавливаю я, мой голос едва громче шепота, выдавая мои собственные противоречивые желания. Цепи тихо позвякивают, когда я натягиваю их, и мое тело напрягается от возбуждения.

Лицо Каина в маске нависает надо мной, его глаза скрыты за жутким сиянием маски.

— Ты дрожишь, маленькая тень, — замечает он с ноткой веселья в голосе. — И твое тело точно говорит мне, почему.

Хватка Авеля сжимается вокруг моего горла, его прикосновение странно собственническое, но в то же время странно успокаивающее своей твердостью. Другая его рука продолжает мои мучения, пальцы скручивают и тянут. Как будто он точно знает, как играть на моем теле, как на инструменте, каждое прикосновение находит отклик глубоко внутри.

Лезвие, наконец, прижимается ко мне сильнее, медленно, неторопливо прокладывая дорожку по чувствительной коже внутренней поверхности бедра сквозь ткань леггинсов. Лезвие режет мою кожу остро, заставляя меня с шипением выдыхать, потому что я не ожидала, что он продолжит. Я выгибаюсь в их объятиях, умоляя о большем и в то же время пытаясь вырваться.

— Посмотри, как она реагирует, — стонет Авель низким и хриплым голосом.

— Она идеальна, брат, — говорит Каин почти благоговейным тоном, но его глаза скрыты за неоновой маской.

Я в равной степени взбешена и возбуждена. Мои зубы сжимаются, и я задаюсь вопросом, смогу ли я сбросить их. Могу ли я задержать дыхание, пока не потеряю сознание? Могу ли я притвориться, что теряю сознание, просто чтобы посмотреть, что они сделают? Есть ли какой-нибудь способ, которым я могу получить здесь какой-то контроль?

— Я же говорил тебе, что так и будет, — отвечает Авель.

Я с трудом подбираю слова, мои мысли — хаотичный вихрь страха и возбуждения. Удовольствие, которое разливается во мне с каждым прикосновением, неоспоримо, во мне пробуждается темный голод, который я не могу полностью осознать. Они правы — я жажду этого извращенного танца боли и удовольствия, даже если он пугает меня до глубины души.

Резким движением Каин разрезает мои леггинсы и нижнее белье, ткань просто расходится под холодным лезвием. Ощущение того, что с меня срезают последнюю одежду, усиливает чувство капитуляции, когда он лишает меня последних остатков контроля.

— Тебе нравится, маленькая тень? — Голос Каина эхом разносится по комнате, его слова дразнят меня правдой, которую я пыталась скрыть. — Или ты хочешь оказаться в другом месте?

Я не отвечаю, разрываясь между стыдом за свое возбуждение и непреодолимой потребностью в большем.

— Прошлой ночью, когда ты раздвигалась для нас, ты представляла, как мы погружаемся в тебя, пока ты заставляла себя кончить? — Соблазнительно шепчет Авель мне на ухо.

Кажется, что комната смыкается вокруг нас. В этот момент я понимаю, что действительно нахожусь в их власти, связанная не просто цепями, но чем-то более глубоким, чем-то тревожащим, что шевелится внутри меня и разговаривает с тьмой, которую я всегда держала в узде. Тени тянутся к ним, пытаясь разрушить стены, которые я возвела так давно.

— Ты хочешь еще, малышка? Хочешь наши члены? — Вопрос Каина повисает в воздухе, как вызов и обещание в одном флаконе.

Я закрываю глаза, и дыхание сбивается в предвкушении. Ответ приходит непрошеный, произнесенный шепотом, почему, я не до конца понимаю.

— Да.

Глава 20

Гидесса

Мое сердце бешено колотится в моей груди от моего признания: я не должна этого делать, я не должна этого хотеть. Но я хочу. Я чувствую маску Авеля на своей шее, я слышу его горячее и тяжелое дыхание под ней. Его хватка на моем горле ослабевает ровно настолько, чтобы я могла дышать свободнее, но он не отпускает меня полностью.

Пальцы Каина скользят по моей обнаженной коже, каждое прикосновение посылает по мне электрический разряд. Его рука в перчатке обводит изгиб моего бедра, его пальцы играют со свежим порезом, прежде чем переместиться ближе к жару, собирающемуся в моей сердцевине. Я остро чувствую каждое ощущение, каждое прикосновение ткани к моей коже, каждое перемещение веса на кровати.

Ожидание почти невыносимо.

— Ты слышал ее, брат, — говорит Авель, его голос сочится мрачным удовлетворением. — Она хочет большего.

Рука Каина обхватывает мою киску, кожа на его руке прохладная по сравнению с моей разгоряченной плотью. Он скользит одним пальцем между моих складочек, медленно, намеренно раздвигая их, заставляя меня извиваться в оковах. Я не могу сдержать стон, срывающийся с моих губ, звук, выдающий мою потребность.

— Она такая мокрая, — бормочет Каин, его голос полон мрачного веселья. — Такая хорошая маленькая шлюшка, так старается для нас.

Голос Авеля низкий и хриплый возле моего уха.

— Тебе нравится быть нашей шлюшкой, маленькая тень? Тебе нравится быть в нашей власти?

Я прикусываю губу, пытаясь подавить еще один стон, но это бесполезно. Удовольствие нарастает, неудержимый прилив, который угрожает утопить меня.

— Да, — шепчу я это слово едва слышно.

Палец Каина проникает внутрь меня, изгибаясь вверх, чтобы найти ту сладкую точку, которая заставляет все мое тело содрогаться. Рука Авеля снова сжимается на моем горле, другая прижимается к одному из порезов на моей груди, прежде чем снова поиграть с моими сосками.

— Хорошая девочка, — говорит Каин, добавляя еще один палец, растягивая меня. — Давай посмотрим, сколько ты сможешь выдержать.

Ритм его пальцев