Я сбросил с Барятинского покрывало и тряхнул его за плечо.

— Выезжаем через час!

Интересно, во сколько все разошлись?

Вчера Гриша Барятинский мгновенно стал душой компании — он шутил, веселился, рассказывал смешные истории и не забывал пить за троих. Сам я не стал засиживаться за столом. Около полуночи взял за руку Киру и свалил с ней в спальню. Слава Ордену, что Гриша не заметил нашего отсутствия и не стал стучать в дверь — в этот вечер ему хватало собеседников.

Спустившись утром вниз, я обнаружил, что князь Григорий Барятинский с комфортом устроился на диванчике в гостиной. Диванчик был слишком коротким, и князю пришлось подтянуть худые колени почти к подбородку. Чтобы не замерзнуть, он натянул на себя покрывало.

Я только покачал головой. И вот этому человеку Алена Ивановна вчера лично показала лучшую гостевую спальню на втором этаже! Зачем?

Я снова тряхнул князя за плечо.

— Гриша, просыпайся!

Барятинский открыл глаза. Секунду смотрел перед собой, соображая, где находится. Потом перевел взгляд на меня.

— Сколько времени?

— Шесть утра. Пора собираться.

Барятинский вытянул ноги и рывком сел. Судя по мешкам под глазами, он совершенно не выспался. Всклокоченные волосы князя торчали в разные стороны.

— Шампанского хочешь? — усмехнулся я.

Князь тряхнул головой и поморщился:

— Сначала в душ.

— Идем.

Я показал ему ванную комнату, а сам прошел на кухню и сварил себе кофе. Алена Ивановна уже была здесь — она мыла посуду после вчерашних посиделок.

— Доброе утро, Алена Ивановна, — улыбнулся я. — Как Степа?

— Радуется, — шепотом сказала Достоевская, вытирая руки. — Но ему надо отдохнуть. Сегодня он заснул только под утро.

— Что, Барятинский не давал вам покоя? — поморщился я.

Алена Ивановна улыбнулась.

— Нет, Григорий Александрович не виноват. Он веселый и добрый. А Степан не отходил от сына и Маши. Потом до утра рассказывал мне про свою жизнь. Знаете, Никита Васильевич, это так странно. Сын старше отца.

Достоевская покачала головой.

— Надеюсь, у них все наладится.

— Так вы тоже не выспались, — сообразил я. — Идите отдыхать, Алена Ивановна.

— Я достаточно отдохнула после смерти, — улыбнулась Достоевская. — Поэтому с удовольствием займусь завтраком. Чего бы вам хотелось?

— У вас изумительно получаются блины, — честно сказал я.

— Тогда я сейчас испеку, — обрадовалась Алена Ивановна. — Хотите с мясом?

— Очень!

Я толкнул стеклянную дверь и с чашкой в руках вышел на террасу. Утро было хмурым и зябким, как часто случается в Столице под осень. В низком небе висели мягкие облака, похожие на сонных призраков. А на траве блестели крупные капли росы.

Поежившись, я сделал большой глоток горячего кофе и почувствовал, что окончательно проснулся.

За моей спиной послышался звон венчика о края металлической миски. Потом из приоткрытой двери запахло разогретым маслом — Алена Ивановна не теряла времени даром. Она уже смешала жидкое тесто и начала печь свои восхитительные блины.

— Доброе утро, Алена Ивановна! — услышал я веселый голос Барятинского. — Вы прекрасно выглядите! А что это у вас, блины? Мне двойную порцию, умоляю!

Он произнес это так жалобно, что Алена Ивановна рассмеялась.

Я улыбнулся и сделал еще глоток кофе.

Через минуту Барятинский с чашкой в руках присоединился ко мне на террасе.

— Хорошо! — сказал он, глубоко вдохнув свежий утренний воздух.

Я с интересом покосился на друга. Умытый и причесанный, он выглядел почти человеком. Только покрасневшие глаза выдавали его состояние.

— Начинаешь утро с кофе? — пошутил я. — Не ожидал от тебя.

— Хочу быть в форме перед дуэлью, — усмехнулся Барятинский. — Никита, мне нужен меч.

— Зачем? — удивился я.

— Но ведь у Новикова будет секундант, — мечтательным тоном ответил Гриша. — А вдруг он окажется недостаточно почтительным? Тогда я вызову на дуэль его, и потом мы отпразднуем сразу две победы.

Только тут я вспомнил, что так и не объяснил Грише условия нашей дуэли с Новиковым. Подумал еще секунду и решил, что будет веселее, если Барятинский узнает все уже на месте.

В аномалии мне его помощь не потребуется, так что Гриша сможет с чистой совестью отдохнуть на свежем воздухе и прийти в себя после вчерашнего.

— Конечно, — с серьезным лицом кивнул я. — сейчас попрошу Илюху что-нибудь тебе подобрать.

Илья как раз спустился вниз и наливал себе кофе.

— Вы уже встали? — удивился он, увидев нас с Барятинским. — Отлично.

Алена Ивановна водрузила на стол большую тарелку, на которой возвышалась целая гора блинов. И мы включились в веселую игру — успей схватить блин раньше соседа.

— Илюха, — сказал я, макая блин в холодную густую сметану и запихивая его в рот, — Грише нужен меч.

— Зачем? — удивился Илья, взглянув на Барятинского. — Барон, ты же не собираешься…

— Тихо, — сказал я. — Не спорь. Нужен, и все.

— Ладно, — пожал плечами Илья. — Пусть подберет себе что-нибудь в оружейке.

Обрадованный Барятинский затолкал в себя сразу два блина и бодрым шагом пошел вооружаться.

— Ты же не собираешься брать его в аномалию, Барон? — спросил меня Илья. — Зачем он тебе там нужен?

— Не собираюсь, — кивнул я. — Но, вообще-то, Гриша только с виду такой раздолбай. Я в нем уверен.

— Дело твое, Барон, — не стал спорить Илья. — Давай обсудим, что нам предстоит.

— Давай, — кивнул я.

— Честно говоря, мне не нравится, что ты приплел к серьезной работе дуэль. Я бы даже запретил вам с Новиковым это мальчишество. Но на ваше счастье условия просто идеальные. Смотри!

Илья сдвинул в сторону посуду и расстелил на столе карту Выборгского уезда.

— Вот здесь открылись сразу две аномалии Природы. Порталы буквально в нескольких шагах друг от друга. Обе аномалии надо закрыть. Справитесь?

— Я справлюсь, — улыбнулся я. — А у Новикова спрашивай сам.

— В любом случае, ничего другого я вам предложить не могу, — твердо сказал Илья. — Я высажу тебя и Барятинского возле аномалий Природы.