шире Миссисипи; здесь, в Джеймс-Сити, она простиралась всего на милю. Интересно, подумал я, борясь с дурным предчувствием, зачем Натали пришла сюда ночью?

Дальше вдоль пирса показались знакомые конструкции Грин-Спрингс, и я не смог сдержать улыбки. Место, где в детстве я бросал вызов страхам, ничуть не изменилось. Здесь по-прежнему не было перил, а также надежных лестниц между ярусами. Приходилось карабкаться по деревянным перекладинам, избегая торчащих гвоздей. В зимние месяцы владелец менял подгнившие доски и чинил прочие поломки, отчего Грин-Спрингс всегда выглядел недостроенным.

Я дошел до главного сооружения и поискал глазами Натали. Безуспешно. Пришлось тихо позвать ее по имени.

– Я здесь, наверху, – раздался голос у меня над головой.

Похоже, она залезла на второй ярус. Я взобрался туда; Натали, болтая ногами, сидела на краю дощатой платформы. Как и я, она пришла в джинсах и ветровке; рядом я заметил бутылку вина.

– Ты все-таки приехал, – с улыбкой обернулась Натали; ее глаза сияли в лунном свете. – Я уж решила, ты передумал.

– Я немного заблудился. Давно здесь не был.

Когда я уселся рядом, Натали глотнула из стаканчика. От нее пахло спиртным; бутылка, как я заметил, почти опустела.

– Как прошла поездка? – поинтересовалась Натали.

– Неплохо, – ответил я. – А зачем ты сюда пришла?

Она пропустила вопрос мимо ушей.

– Ты нашел дедушкин пикап?

– Ищу, – вздохнул я. – Я узнал, кто отогнал машину с парковки, но еще не успел его расспросить. Давно тут сидишь?

– Не знаю. Наверное, часа два. Я правда не помню. Который час?

– Почти десять.

– Поздновато, – изрекла Натали, снова глотнув из стакана.

Пьяной она не выглядела, однако бутылку почти опустошила, и я ощутил первый укол беспокойства. Что-то случилось – и мне это вряд ли понравится.

– Разве тебе не пора домой? – спросил я. – Отдохнуть перед работой?

– Завтра я не работаю. Мои смены сдвинулись, потому что другого помощника вызвали в суд давать показания. В итоге мне придется работать на выходных. А сегодня у меня вроде как субботний вечер.

– Ясно.

– Хочешь вина? – Натали протянула мне стаканчик.

– Спасибо, не хочу.

– Ладно, – пожала плечами она. – Жаль, не принесла тебе бутылочку «Инглинга».

Я молча вглядывался в ее профиль, стараясь понять и не понимая, зачем она позвала меня сюда.

Натали осушила стакан и долила туда остатки вина.

– Все хорошо? – спросил я. – Ничего не случилось?

– Ничего, – проговорила она. – Но у меня не все хорошо.

– Могу я чем-нибудь помочь?

Не ответив, Натали лишь горько усмехнулась и взглянула на содержимое стакана.

– Знаешь, а ведь я до наших прошлых выходных полгода не притрагивалась к спиртному. И вот снова пью – второй раз за неделю. Ты, наверное, думаешь, что у меня с этим проблемы?

– Я вовсе так не думаю, – возразил я. – Тебя явно что-то беспокоит.

– Пожалуй, – вздохнула Натали. – Я считала, у меня все схвачено, а теперь понимаю, как жестоко себя обманывала. – Она снова усмехнулась, отчего у меня сжалось сердце. – Прости, я несу какой-то бред.

Да, подумал я. Похоже на то.

Впрочем, я понимал, что такое эмоциональное расстройство. По собственному опыту я знал: обсуждение проблемы поможет, только если говорить будет в основном она. Моя же роль сводилась к тому, чтобы слушать и сочувствовать, даже если я не пойму, о чем речь.

– Ты веришь в Бога? – вдруг спросила Натали.

– Обычно верю… не всегда.

В ее глазах промелькнула печаль.

– А я – всегда, – произнесла она. – В детстве я ходила в церковь по вечерам – в воскресенье и в среду. Как всякая порядочная баптистка. Мне даже нравилось. Мир казался простым и понятным. Став старше, я осознала, что это не так. Бог, как мне говорили, наделил людей свободой, однако я не могла понять, откуда в мире столько боли. Почему Бог, такой добрый и любящий, позволяет невинным людям страдать? Я искала ответ в Библии – и не нашла. На главный вопрос нашей жизни нет ответа! Я постоянно сталкиваюсь с этим на работе. Вижу повсюду. И все-таки… почему?

– Не знаю, – вздохнул я. – Я тоже не очень хорошо разбираюсь в Библии. В церкви мне больше нравилось глазеть на девчонок.

Сжав стаканчик обеими руками, Натали хихикнула, а затем поникшим голосом добавила:

– Знаешь, почему я сюда пришла?

– Понятия не имею.

– Здесь – одно из немногих мест, где я когда-то была счастлива. До переезда я не знала об этом парке. Помню, как впервые сюда пришла. Хотя лето уже подходило к концу, вода еще не остыла. Я расстелила полотенце, чтобы позагорать. Я лежала и думала, как же мне хорошо. Жизнь складывалась так, как я хотела, и я ощущала… абсолютную гармонию. Я пришла, чтобы испытать это снова, пусть даже на мгновение.

– И?

– Что – и?

– Испытала?

– Нет, – покачала головой она. – Поэтому я и взяла вино. Раз уж не чувствую счастья – не хочу вообще ничего чувствовать.

Эти слова меня совсем не порадовали; тревога усилилась. Наверное, Натали уловила мое беспокойство: она отставила бутылку в сторону и подвинулась ко мне. Я инстинктивно обнял ее за плечи. Никто не проронил ни слова. Мы просто смотрели на реку, завороженные отблесками лунного света.

– Красиво здесь, правда? – вздохнула Натали. – Особенно в темноте.

– Да, – кивнул я. – Не знал, что сюда пускают так поздно.

– Вообще-то не пускают. Но мне все равно.

– Я так и подумал.

– Знаешь, о чем я еще вспоминала, сидя здесь, наверху?

– О чем же?

– О пасеке, – ответила Натали. – Об аллигаторах, орлятах и ужине на веранде. Тогда я тоже была счастлива. Гармонию, может, и не ощутила, но счастье – точно. Впервые за долгое время я вновь стала собой. Сегодня я поняла, как мне этого не хватало. Но…

Она осеклась.

– Что – «но»? – нетерпеливо спросил я.

– Я поняла, что не заслуживаю счастья.

Меня будто током ударило.

– Зачем ты так говоришь? Конечно, заслуживаешь! Откуда вообще эти мысли?

Вместо ответа Натали отхлебнула вина.

– Думаю, нам пора, – проронила она. – По крайней мере мне. Уже поздно.

– Пожалуйста, не меняй тему. Почему ты считаешь, что не заслужила счастья?

– Ты не поймешь.

– Пойму, если объяснишь.

Натали едва заметно задрожала в моих объятиях. Я прислушался к ее легкому дыханию.

– Порой ты сталкиваешься с невероятно сложным выбором, – произнесла она. – И все кончается плохо, что бы ты ни сделал. Например… Представь, что ты женат, у вас трое детей, и вы с женой отправляетесь лазить по скалам. Вдруг что-то идет не так. Вы срываетесь. Ты виснешь над пропастью. Страховки нет; одной рукой ты цепляешься за скалу, другой держишь жену. Силы тебя покидают, и ты понимаешь, что обоим вам не спастись. Либо выпустишь руку жены – и всю жизнь будешь сожалеть о ее гибели, или же вы умрете вдвоем, оставив детей сиротами. В такой ситуации ни одно из решений не принесет счастья. Вот я о чем.

Я понял, что имелось в виду между строк.

– Ты говоришь о выборе между мной и другим?

Натали кивнула, плотно сжав губы.

– Давай сейчас не будем об этом, – добавила она. – После прошлой встречи я