Мы покинули величественные залы дворца джиннов и вышли под палящее солнце. Оказавшись вновь в пустыне, Крис на мгновенье замер.

– Вот то, что осталось от столицы, – сказал он. – Она изменилась после Амелиуса. Некогда это был процветающий город, самый величественный из всех в Ибигурии.

– Что здесь произошло? – набравшись смелости, спросила я.

Крис, казалось, и не слышал моего вопроса. Он окинул взглядом бескрайние барханы и устало произнес:

– Старейшина был слишком похож на Амелиуса. Такой же алчный и жестокий. Если я прав и найти лампу может прямой потомок Амелиуса, то тебе предстоит трудный путь. Куда он приведет, никто не скажет.

– Если с помощью лампы можно ими управлять, то зачем она им?

– Думаю, только джинны смогут ответить на этот вопрос. Но, что бы они ни хотели получить с ее помощью, в земли людей такая находка принесет лишь разрушения.

– Ты думаешь, если они получат лампу, то обратят свой гнев на Нагорье?

– На Нагорье, на Люпопротагорию. Потом пострадают и остальные. Мне кажется, на людей они не напали только потому, что не могут без лампы покинуть Ибигурию. Она их земля и их же проклятье.

– А если я откажусь? Если не стану искать то, что им нужно?

– У тебя ведь есть сестры? Если ты откажешься, они обратятся к ним.

– Но, если Мириада действительно призвала джиннов с помощью перстня, почему они не заставили ее найти лампу?

– Нужно спросить у нее, как она смогла им противостоять.

Я смотрела по сторонам, видя лишь многочисленные барханы и холмики-темницы. Крис явно чего-то ждал, я же пыталась придумать, как выбраться отсюда живой и желательно с Тристаном.

– Что ты искал в этих краях? – спросила я Криса.

– Я считал сына вождя своим братом, пусть и не по крови. Амелия – его сестра. Они всегда были для меня семьей. С детства я жил с ними, с тех пор как родители мои отправились в земли людей и не вернулись. Амелия… Я видел в ней больше чем сестру. Но для них я был лишь орудием. Меня отправляли топить людские корабли, я крушил их. Посылали разбираться с ящерами, посягнувшими на наши границы, и я приносил их шкуры. Но для них я все равно оставался чужим. И тогда я отправился в земли пустынников.

– Ты искал встречи с джиннами?

– Я решил предложить сделку – их помощь в обмен на мою услугу.

– Какая именно помощь?

– В завоевании Острова. Я не мог больше выносить эти снисходительно-пренебрежительные взгляды. И хотел лишь одного – свергнуть брата, чтобы они наконец перестали считать меня очередным слугой. И чтобы добиться этого, я решил воззвать к джиннам.

– И что произошло?

– Если ты хочешь заключить с джиннами сделку, – сказал он, посмотрев наконец-то на меня, – нужно правильно выбирать слова. Они ищут любую лазейку, чтобы извратить твои желания, а потом говорят, будто это именно то, чего хотел ты.

Я задумалась над его словами, пытаясь представить, что же я могу предложить джиннам в обмен на выкуп своей свободы и жизни Тристана.

– Возьми, – Крис одним быстрым движением протянул мне маленькую книжку в кожаном переплете, – я думаю, эта книга содержит ключ к обретению лампы. Но мне он недоступен.

– Откуда она у тебя? – тихо спросила я, пряча книгу в рюкзак и мысленно ругая себя за порыв воровато оглянуться.

– Три года поисков не прошли даром.

– Ты в библиотеке обнаружил ее?

– Нет. Вблизи источника жизни. Там сокрыто больше откровений, чем кажется на первый взгляд.

– А если джинны узнают, что ты дал мне ее?

– Они не меняют приговора, – он пожал плечами. – Разве что ты предложишь им более интересную сделку.

– Они знают, что книга у тебя?

– Возможно. Но в таком случае они считают, что она не принесет тебе никакой пользы.

– А если… – я замялась. – Если бы я не была потомком Амелиуса?

Он впервые казался встревоженным.

– Если Амелиус не твой предок… Если ты не та, за кого тебя принимают джинны, – и ты, и твой князь обречены. Джинны не из тех, кто прощает или забывает обиды.

– Эту книгу, которую ты мне дал, может прочесть только потомок Амелиуса?

– Я думаю, что так. Мне она ничего не открыла.

– Может, ей открывать нечего.

– Гирада… Это древняя реликвия, и она обладает своей волей. Эта книга выбирает владельца, а не наоборот.

– Сколько у меня еще времени до совета? – спросила я, беспокоясь, что мы до сих пор стоим посреди барханов в ожидании.

– Его уже нет. Близится полдень, тогда они и явятся.

Крис замолчал. К нам приближался другой джинн.

– Это старейшина? – спросила я дракона.

– Вождь, – резко поправил он меня. – Не старейшина.

Вождь. Я узнала его. Именно он вышел первым из шатра, когда я только очутилась в пустыне.

– Время пришло, – сказал вождь и двинулся вперед.

Глава 29

МЫ С КРИСОМ ПОСЛЕДОВАЛИ ЗА ВОЖДЕМ в некотором отдалении. Дворец исчез, как будто его и не существовало. Крис остановился в ожидании. Суета и шорохи пустыни остались позади. Перед нами не было ничего. Лишь песок. Даже вождь исчез.

Из небольших песчаных вихрей возникали фигуры. Двенадцать существ, покрытых черными лентами. Они выстроились в круг. Последним занял место вождь. Он встал в центре круга. Я вдруг вспомнила, что видела похожую картинку раньше. В Бириге, на чердаке королевской библиотеки. Теперь я поняла, что рисунок, возможно, появился там не так уж и давно. И стоял за этим кто-то из Люпопротагории. На мгновенье я подумала, что Тристан тоже был частью заговора, но сразу же отмела эти мысли. Если начну сомневаться в человеке, с которым мы дружили с детства, я точно пропаду.

Джинны не торопились оглашать приговор. Они явно чего-то ждали. Или кого-то. Двенадцать членов совета вытянули вперед руки и повторяли шепотом одну и ту же фразу. Они призывали кого-то, но их слова сливались в шелест песка. Я не смогла бы воспроизвести его, даже если бы захотела. И тут вождь тоже вытянул руку и присоединился к общему хору.

Вихри вокруг то возникали, то опадали, но из них никто не появлялся, пока в центре рядом с вождем не образовалось песчаное облако. Когда оно улеглось, я еле удержалась от крика. Человеческие черты лишь ужасали, и от представшего передо мной зрелища меня бросило в дрожь. Чужеродность создания выдавал не только внешний вид, но и холодный пронизывающий взгляд.

– Здравствуй, Гирада, – поздоровалось существо.

Передо мной стояла моя мать, если ее можно было так назвать. Я все смотрела и не могла понять, это она или очередная иллюзия джиннов. С трудом я узнала ее. Да и мало кто мог ее сейчас узнать. На пепельно-белом лице выделялись черные глаза, окаймленные витиеватым узором, спускавшимся к шее. Одета она была в такие же черные лоскуты, как и остальные джинны. Разве что плащ из черных лент выделялся, у других его не наблюдалось. Руки с длинными черными ногтями украшали массивные браслеты, они начинались от запястий и змеились вплоть до локтей.

Я не могла поверить глазам, хотела подойти, но ноги не слушались. Тем временем джинны оживились.

– Кюрата, – обратился вождь к моей матери, согнувшись в почтительном поклоне. – Мы готовы.

«Кюрата?» – мысленно повторила я, пытаясь запомнить непонятное слово, чтобы выяснить его значение, когда предоставится возможность.

– Что с тобой случилось? – спросила я.

– Так бывает с тем, кто пытается пройти дорогой Хаоса, – сказала она и повелительно обратилась к джиннам: – Приведите князя.

Тринадцать джиннов разом подняли руки, и перед ними образовался песчаный вихрь. Я щурилась, закрывая лицо руками, но буря быстро улеглась. Всматривалась в образовавшуюся горку песка, но не замечала ни тени движения. Искала глазами Тристана и не находила. Мне все еще не давали подойти ближе, и я, дрожа от ужаса, ждала, когда увижу пленника джиннов. Моя мать смотрела на меня повелительно-холодным взором. И вот она кивнула вождю, после чего песок развеялся и вместо горки я увидела князя. Только когда он сделал резкий вдох, убедилась, что он еще жив. Тристан, князь Люрский, перед которым трепетала половина Люпопротагории, которого Нагорье и Приречье прочили в короли, уже мало походил на себя. Он смотрел вперед и, казалось, ничего не видел. Черные лоскуты спутывали его по рукам и ногам, подбираясь к шее в удушающей хватке, плечи то и дело вздрагивали, словно от судороги.

Полагая, что прозябание в подвалах дебагурской темницы – худшее, что