Шрифт:
Закладка:
— Здорово! Ты, наверное, спортсменка-разрядница.
Он увидел, как её глаза еле заметно напряглись:
— Мастер спорта по бегу. Была.
— Почему была? С такой шикарной техникой тебя хоть сейчас в сборную России!
— Я и была в сборной России, до тех пор пока меня не сбило машиной. — Её губы сжались в жёсткую линию. — Я вся переломанная, а одна нога короче другой, и я хромаю.
— Хромаешь? — Максим не смог удержаться от возгласа. — Все бы так хромали!
Анфиса улыбнулась:
— Ортопедические стельки, конечно, творят чудеса, но для спорта я не гожусь.
— И ты выдержала? Не сломалась? Круто! Я знаю, как некоторые переживают уход из большого спорта. Один раз даже приходилось знаменитого хоккеиста из петли вынимать.
Максим посмотрел на неё с таким неприкрытым восхищением, что Анфиса зарделась и опустила глаза.
Таким взглядом мужчина смотрел на неё впервые. Нет, конечно, после удачных забегов ребята из сборной поздравляли, дружески хлопали по плечам, даже кричали «ура!», но вот так — пристально, ясно, глаза в глаза — никогда не смотрели.
Она зачем-то сорвала веточку орешника и стала перебирать пальцами листочек за листочком. Максим сделал шаг вперёд, словно хотел обнять в утешении, но остался стоять неподвижно. Понтус тут же вклинился между ними и забил хвостом.
Максим посерьёзнел:
— Надеюсь, виновник ДТП понёс наказание?
Анфиса кивнула:
— Понёс. Он умер. Утонул в бассейне. — Она помолчала и горячо добавила: — Но я его простила. Правда простила. Ты не думай, я не лукавлю. Я много думала об этом, но потом поняла, что каждое испытание открывает для нас новые возможности. Вот для меня спасательным кругом стала фотография. Посмотри, как красиво, разве не чудо? — Она указала рукой на дом, чуть подкрашенный полосой заката, и вдруг охнула: — Ой, именно этот ракурс я и ждала всю неделю! Стой здесь, я сейчас.
Она умчалась со скоростью ветра и через несколько минут вернулась с камерой и треногой.
Чтобы Понтус не лез под ноги, Максим взял его за ошейник и стал смотреть на Анфису. Когда она фотографировала, её лицо словно светилось изнутри затаённой радостью и той непостижимой красотой, какую не купишь в самом дорогом косметическом салоне. Он замечал, как она сдвигает брови, настраивая фокус, меняет объективы и фильтры, как сосредоточенно проверяет качество снимка, как отступает то влево, то вправо, делает шаг назад и взмахивает рукой, отводя со лба волосы. Наверное, он мог бы сидеть так бесконечно. Наконец она опустила камеру:
— Кажется, всё.
— Покажешь?
Максим подошёл к Анфисе, и она пролистала ему несколько последних снимков на мониторе.
Руины здания были завораживающе прекрасны какой-то неповторимой, волнующей аурой места, где на землю сходят стихии рассветов и закатов, чтобы прикоснуться к тёмному бархату старой кирпичной кладки. На миг показалось, что за выбитыми окнами можно разглядеть силуэты людей, а при некоторой доле воображения услышать их голоса и разглядеть лица, пересекая время и пространство на невидимой машине времени.
Если восстановить или перестроить особняк, то имеет смысл открыть гостиницу, но не скромный дешёвый мотель, а что-нибудь этакое, романтичное, в стиле барской усадьбы девятнадцатого века.
Максим отдал Анфисе камеру и покачал головой.
— У тебя большой талант. Даже я захотел приобрести развалины в собственность, хотя зарплата майора полиции далека от совершенства.
Она мимолётно улыбнулась:
— Плюс покупки ещё в том, что усадьба не включена в Список культурного наследия, поэтому новый хозяин может реставрировать её на своё усмотрение, и никакие конторы не станут чинить препятствий. — Она вопросительно посмотрела на Максима: — Какие у тебя задумки?
Ответ Максима вылетел сам собой:
— Я бы договорился с Дворцом бракосочетания и открыл уединённый отель для молодожёнов.
Он заметил, что Анфиса едва сдержала смешок:
— У тебя был опыт слишком шумного свадебного путешествия?
— Нет. Вообще никакого не было. А у тебя?
— У меня тоже, — ответила она моментально. — Меня не интересует тема замужества.
Она ответила слишком быстро и слишком браво, как бывает на допросах, когда человек тщательно скрывает правду, в том числе и от себя самого. Чтобы спрятать замешательство, она наклонилась погладить Понтуса:
— Ну что, пёс, тебе пора домой?
— А тебе? — ответил за Понтуса Максим. — На твоей машине петербургской номер. Давай поедем вместе, караваном.
Он помог Анфисе сложить треногу и понёс её к машине. Она пошла следом, неслышно ступая по мягкой траве, и остановилась у открытого багажника.
— Я останусь тут ещё на ночь. Поеду утром. Так что давай попрощаемся.
Максим переступил с ноги на ногу и вдруг понял, что боится оставить её здесь одну. Он почесал пятернёй в затылке:
— Знаешь, если ты не прогонишь, то я, пожалуй, тоже останусь.
Лёгкая тень, набежавшая на её лицо, исчезла, как только Анфиса подняла голову.
— Оставайся, пока особняк господ Беловодовых остаётся общедоступным местом отдыха, а то вдруг предполагаемый хозяин объявит его закрытой территорией.
— Беловодовых? Ты назвала Беловодовых? — не поверил ушам Максим.
Анфиса вопросительно подняла брови:
— Мне так сказали. А в чём дело? Тебе известна фамилия?
— Ещё как, — протяжно произнёс Максим. — Ты себе даже не представляешь, насколько хорошо известна. Это моя фамилия.
* * *
Пламя ночного костра взметало вверх россыпь крошечных золотых мошек, словно они роились в сердцевине сухих веток и нетерпеливо ждали, когда к ним поднесут огонёк зажигалки. Растворившиеся в ночи сумерки унесли с собой дневные тени, и тёмная громада леса подступила так близко, что, казалось, ещё чуть-чуть, и ели протянут лапы к плечам. Максим подбросил в костёр пару шишек и посмотрел на очертания особняка.
— Вот так поедешь выяснять алиби вора-рецидивиста Колокольцева по кличке Бубенец, а наткнёшься на фамильное имение. — Он перевёл взгляд на Анфису: — Шучу, конечно. Мало ли Беловодовых на Руси, но вообще-то интересно и загадочно. — Он оглянулся на остов здания и лёгким жестом прикоснулся к руке Анфисы. — Спасибо тебе, Анфиса.
— За что?
Максим шевельнулся, и его губы тронула улыбка:
— А за всё: за ночь у костра, за усадьбу, за фотографии, которые ты мне обещала переслать, за то, что ты такая отважная.
Она резко повернулась в его сторону, и Максим увидел, как в её глазах отразились блики костра:
— Ты знаешь, кроме руин, здесь есть церковь, построенная госпожой Беловодовой. Если хочешь, то я тебя туда свожу.
— Хочу, конечно, ещё спрашиваешь. Хотя исторические загадки не моя область, но воображение будоражат. — Он помолчал. — Ты сказала, что хозяйка сожгла усадьбу собственными руками? Криминал, однако. Тут есть над чем подумать.
Анфиса запахнула накинутую
