за ним стыд обжигали и гнали ее скорее домой.

* * *

Запершись в ванной комнате, мадемуазель де Фредёр рывками сняла платье и нижние юбки. Расшнуровала корсет, едва не порвав его, и вслед за остальными вещами бросила на пол. Еле держась на ногах, она подошла к чугунной чаше и залезла в нее, что отдалось во всем теле тянущей болью.

Легкие Хелены до краев наполнились тоской, от чего она уже успела отвыкнуть. Хелена пыталась стереть с себя ощущение чужих прикосновений, проводя окоченевшими пальцами по шее, бедрам, под ребрами.

Из висевшего напротив зеркала на мадемуазель де Фредёр диковато смотрел какой‑то подросток. С болезненно худыми ногами и тусклыми волосами. Тот самый оборванец, которого девушка видела в отражении всю свою жизнь.

В сущности, в Хелене ничего ведь не изменилось. Только зря все это время обманывалась. Стоило ободрать блестящую чешую ее платья, как сразу же выяснилось: это все та же полая шкура.

Ванная находилась в самом конце коридора, но даже здесь слышны были грохот и музыка, разрывавшие стены гостиной. И в перерывах между накатывавшими рыданиями Хелена слушала, как доносятся восторженные возгласы в ее адрес, как поднимают тосты в ее честь. Оказалось, ей самой не нужно было даже присутствовать. Люди пили не за хозяйку дома, а за пустую сладкую лесть, припорошенную пудрой и блестками.

Только вот вместе с галлюцинациями девушка давно не видела и своих мистических снов. Другими же способами предвиденья мадемуазель де Фредёр так и не смогла овладеть.

Спасал лишь ореол таинственности, залеплявший людям глаза. Девушка чувствовала, что пора ее славы коротка и век этот подходит к концу. А еще – что исключительность ее теперь весьма относительна.

Жалость к себе накатывала волнами. Обхватив руками колени, девушка сотрясалась в немой истерике.

Но тут ей на голову упала бумажка.

Долгий надрывный плач лишил Хелену всяких сил. Ресницы слиплись от влаги, остатки косметики размазались по лицу. Внутри перемежались обида, злость и отвращение.

Хелена нащупала бумажку и поднесла ее к глазам.

Под окруженным рамкой рисунком – подпись готическим шрифтом. «Колесница».

– Что за…

Отбросив карту в сторону, мадемуазель де Фредёр подтянулась на руках. Заскользив, она съехала обратно. От удара о ванну с новой силой заныли лопатки.

Хелена подняла голову, и сверху на нее посыпались карты.

Девушка прикрыла лицо, по рукам больно застучали края бумажных срезов. Словно стая ворон с внезапно открывшегося чердака.

Кажется, Хелена кричала. Ощущения, схожие со сном, – звук прилипал к стенкам горла. Карты заполнили всю ванну. От малейшего движения девушки они грудами сыпались на пол.

«Остановите это!»

Десятки ударов гулом отдавались в ключицах. Бессчетное количество монет и мечей доходили до ребер. Хелена собрала все силы, попыталась напрячься и вылезти.

Ногти заскользили по бортикам. Как то было совсем недавно, на лодке.

– Помог… – попыталась она позвать кого‑нибудь.

Но карточное море уже сомкнулось где‑то над ее головой.

* * *

Сложно было сказать, сколько мадемуазель де Фредёр пролежала под ворохом карт. Вероятно, прошло не больше пятнадцати минут, но даже за это время в легких успел застояться запах отсыревшей бумаги и чернил. Сил двигаться у девушки не было.

Она прижала к телу локти, а ладони подложила под бедра, дабы металл не так сильно морозил ей кожу. Расслабившись, насколько позволяли обстоятельства, Хелена стала готовиться к смерти от удушья.

Осознание безвыходности и абсурдности положения быстро рухнуло куда‑то в глубь живота и встало там комом. Докричаться ни до кого не получится – на этаже слишком шумно. Дверь в ванну заперта на ключ. Выбраться из карточной западни мадемуазель де Фредёр сможет, только если кто‑то снаружи вышибет дверь. Но скоро ли изнуренные и безбожно пьяные гости хватятся ее? Через сутки, а может, и того позже?

В тот момент девушке стало чертовски жаль себя. Она только получила заслуженную долю всеобщего внимания, коего жаждала с детства. Да и, в конце концов, Хелена ведь так молода!

Она вновь принялась всхлипывать.

– В чем причина твоей печали, провидица? – донесся откуда‑то из угла комнаты тихий гнусавый голос.

Внутри девушки все похолодело от страха. В комнате был еще кто‑то? Это невозможно, она точно запиралась на ключ.

«Просто он ждал здесь уже с начала июня».

Никто не подходил и не помогал Хелене подняться. Она постаралась достать одну руку – карты, как ни странно, довольно легко поддались. Затем девушка высунула голову.

– Кто ты? Кто сейчас говорит?

– Твой друг, провидица.

Взгляд заскользил по стенам и потолку в попытке найти говорящего, но никого рядом не обнаружилось. Хелена была уверена наверняка – в комнате действительно никого не было.

– Если ты мой друг, – продолжила она с плохо скрываемым напряжением, – то зачем прячешься?

– Ты ведь не одета. Не хотелось смущать юную мадемуазель, так что я стою за шторой.

Хелена стрельнула взглядом в сторону. До зашторенного окна не больше четырех футов. Протяни руку – коснешься. Не успев ничего обдумать, девушка рефлекторно прикрыла под картами грудь и стиснула зубы.

Ткань гардины висела ровно и не двигалась. Из-под нижнего края занавеси не показывалось босых ног или носков туфель. И Хелена не могла представить себе человека, который смог бы за ней поместиться.

– Кажется, ты меня сейчас обманываешь. Я не верю, что ты прячешься только из вежливости.

– А из-за чего же тогда, провидица? – ехидно отозвалась штора.

– Может… ты стараешься скрыть свое уродство? Как ты выглядишь?

До девушки донеслись странные чавкающие звуки, отдаленно напоминавшие смех.

– Когда мы встретимся при других обстоятельствах, я буду выглядеть знакомо, не беспокойся.

Воцарилось неловкое молчание. Хелена не сводила глаз со скрытого плотной тканью угла.

– Так что стало причиной твоих слез, очаровательная провидица? – вернулся к первой теме разговора странный собеседник.

– Я всю жизнь надеялась, что люди вокруг начнут мной восхищаться. Завидовать моей яркой жизни, красоте. Но на деле… – Сдерживая слезы, она громко втянула носом воздух. – Как человек я никому не интересна!

– И все же ты востребована, а люди ищут твоего общества, провидица. Большинство девиц не имеют и этого.

– Мне кажется, я тоже не имею! – От волнения Хелена даже подалась вперед, будто могла заглянуть в глаза собеседнику. – Раньше мне снились те странные сны, и мне хотя бы удавалось угадывать их значение. Но теперь я не уверена, что у меня на самом деле есть способности. Если…

Хелена выдохнула и устало вытянула ноги. Фразу она закончила совсем тихо, адресуя ее, скорее, себе самой:

– Если это окажется правдой, я вновь останусь в полном одиночестве. И все про