Шрифт:
Закладка:
В середине XVII в., когда в Британию только-только начали поставлять чай, это был диковинный китайский товар – и не просто диковинный, а еще и баснословно дорогой: он стоил в 10 раз дороже кофе. Но к концу XVIII в. чай стал повседневным напитком. Британцы превратились в «чайную нацию», причем любовь к чаю разделяли все слои общества.
Первые чайные листья были завезены в Европу в 1610 г. на борту корабля Голландской Ост-Индской компании. Поначалу британцы покупали чай у голландцев. Однако спрос продолжал расти, и Британская Ост-Индская компания сосредоточила все усилия на том, чтобы наладить закупку чая напрямую у китайцев. В 1713 г. в Британию была доставлена первая партия из Китая. Помимо чая, европейские торговые компании в огромных количествах ввозили китайский шелк и фарфор, а также лекарственные травы, такие как гинкго. Словом, XVIII в. был временем повального увлечения всем китайским. Европейские врачи экспериментировали с иглоукалыванием, а европейские сады были заполнены пионами, магнолиями и прочими китайскими растениями{267}.
Рост торговли с Китаем вызвал интерес и у европейских натуралистов. В частности, чай породил серьезные научные споры: как его классифицировать? В XVIII в. европейцы покупали в Китае несколько разновидностей чая, которые назывались бохия (черный чай), сингло (зеленый чай) и бинг (императорский чай). Листья каждого сорта были разного цвета и давали при заваривании разный вкус. Но в те времена мало кто из европейцев видел, как растут чайные деревья в родной среде. Чай покупали уже в обработанном виде в китайских портах, таких как Кантон и Амой. Процесс обработки включал несколько повторяющихся стадий вяления, скручивания листьев вручную и сушки, поэтому европейские натуралисты не могли определить, из одного или из разных видов растений производятся разные сорта чая. К этой проблеме обратился сам Карл Линней и даже написал в соавторстве книгу «Чайный напиток» (1765). Он ошибочно считал, что разные сорта чая должны происходить от разных видов растений. (В действительности весь чай производится из одного вида растения, но европейские естествоиспытатели не были уверены в этом вплоть до XIX в.){268}
Как уже говорилось выше, эти научные вопросы имели и важный прикладной, коммерческий аспект. Европейские торговцы, прибывающие в Китай, должны были уметь различать разные сорта чая, а также обнаруживать подделку, чтобы не переплачивать за подсунутый дешевый сингло как за настоящий императорский чай. Служащие Британской Ост-Индской компании даже сообщали о том, что иногда китайцы подмешивали в ящики с чаем листья шалфея и другие грошовые заменители. Кроме того, многие рассчитывали научиться выращивать чай непосредственно в Европе, что было весомым финансовым стимулом. Эту идею горячо поддерживал и Линней, сетуя на то, что из Европы в Китай утекают немыслимые суммы. «Давайте привезем сюда чайное дерево из Китая, – писал Линней, – чтобы… в будущем не тратить ни пенса на эти листья». Импорт чая усугублял проблему торгового дисбаланса, о которой шла речь ранее. Китайцы продавали свои товары только за серебро, и Линней – как и многие другие – тревожился, что торговля с Китаем ослабляет экономику стран Европы: это серебро не возвращалось обратно, потому что Китай почти не покупал европейские товары{269}.
В свете всего этого европейские натуралисты прикладывали немало усилий для изучения китайских растений. В 1699 г. Джеймс Овингтон опубликовал первую подробную работу о чае на английском языке – «Рассуждение о природе и свойствах чая», в которой говорилось о различных сортах растения, особенностях его выращивания и обработки. Однако сам Овингтон не видел, как чай растет в родной среде. Все эти сведения он как служащий Британской Ост-Индской компании получил в западной Индии, от торговцев в Гуджарате, где столетиями торговали чаем, специями и шелком из Китая. Согласно Овингтону, чай был «обычным напитком для всех жителей Индии», где его смешивали с сахаром и лимоном. Однажды при дворе местного правителя в Гуджарате Овингтон встретил китайского посланника, который, по слухам, «привез с собой несколько сортов чая». Из бесед с индийцами он сумел вычленить некоторые основные сведения о чае, включая способ его обработки. «Листья, поначалу зеленые, делаются сухими и хрупкими путем двойной обжарки… Снимая с огня, их каждый раз катают руками по столу до скручивания», – писал Овингтон. Он также считал, что чай можно выращивать и в Европе, если удастся получить образец, поскольку «сам кустарник по природе своей крепок и вынослив… а зима в Англии не холоднее, чем в некоторых местах, где он произрастает»{270}.
Овингтон многое понял правильно – но это было все, что европейцы смогли узнать о чае за пределами Китая. Однако вскоре после публикации «Рассуждения о природе и свойствах чая» проблема была решена. В 1700 г. Джеймс Каннингем прибыл на небольшой остров Чжоушань (недалеко от побережья восточного Китая) и стал одним из первых европейцев, имевших возможность наблюдать за выращиванием чая в естественных условиях. Каннингем, хирург по образованию, состоял на службе у Британской Ост-Индской компании и был отправлен на Чжоушань, на котором недавно была основана новая торговая фактория. Вскоре фактория разорилась и закрылась, но Каннингем решил остаться, чтобы изучить природный мир китайского острова.
Обосновавшись, Каннингем вступил в переписку с авторитетным британским натуралистом Джеймсом Петивером и пообещал тому достать образец чайного дерева. Петивер также попросил Каннингема «разузнать, какие разновидности чая существуют и чем чай бохия отличается от обычного». Словом, Петивер хотел узнать, в чем разница между черным и зеленым чаем: одно и то же это растение или нет. Каннингем сделал все, чтобы предельно подробно ответить на вопросы Петивера. Он посетил несколько чайных плантаций, которые описал как пологие холмы, засаженные аккуратными рядами низкорослых зеленых кустов, среди которых китайские мужчины и женщины вручную занимаются сбором листьев. «[Чай] представляет собой цветущее растение с зубчатыми, как у крапивы, листьями, немного белесыми с нижней стороны», – объяснял Каннингем. На острове Чжоушань он провел больше года и смог отследить полный жизненный цикл чая, включая его выращивание, сбор и переработку. Это позволило ему составить первое точное описание чайного дерева, попавшее впоследствии за пределы Китая{271}.
Статья Каннингема о чае была опубликована в престижном журнале Proceedings of the Royal Society of London. Важнейший результат его наблюдений состоял в следующем: «Все три сорта чая, которые обычно привозят в Англию, изготавливаются из листьев одного растения». Как объяснял Каннингем, все зависит от того, когда собираются и как обрабатываются чайные листья: для «бохэ» (написание автора), или черного чая, «собирают самые первые почки в начале марта и сушат их в тени». Для бинга, разновидности императорского чая, «собирают вторые ростки в апреле… и слегка подсушивают их в больших сковородах над огнем». Помимо статьи, Каннингем отправил в Великобританию сотни образцов местных китайских растений. Самый старый образец чая за пределами Китая, хранящийся сегодня в Музее естественной истории в Лондоне, был прислан именно Каннингемом. Он находится в миниатюрной деревянной коробке с этикеткой XVIII в., на которой написано «Сорт чая из Китая»{272}.
Следует отметить, что в тот период разработкой способа классификации природного мира занимался не только Карл Линней. У китайцев уже была давняя традиция изучения естественной истории, насчитывавшая не одну тысячу лет. В Китае даже существовал особый раздел научной литературы, посвященной чаю. Самый известный из этих текстов, «Чайный канон», был написан «чайным мудрецом» по имени Лу Юй в VIII в. В книге Лу было изложено все, что было известно китайцам о чае: в каких районах он произрастал, как изготавливался, какими лечебными свойствами обладал и даже как его следовало подавать. По словам Лу, чай был «обычным напитком в каждом доме» и, в отличие от горячительных напитков, «не придавал склонности к сумасбродству». «Чайный
