обнаруживались способности к чему-то серьезному, занимались взрослой работой. Например, Анюта лучше всех лазила по скалам и деревьям. Ее обязанностью стал сбор плодов сахарника. Не каждый мог взобраться на сахарниковое дерево без вреда для себя и для дерева: стволы и ветви отличались хрупкостью, а от высоты, на которой созревали плоды, у большинства людей начиналось головокружение. Опасность упасть была меньшей бедой. Сахарниковые деревья росли долго, вокруг деревни их было мало, пересадке они не поддавались, и каждая сломанная ветвь значила, что в будущем урожай будет меньше.

Анюта давно вышла из детского и подросткового возраста, но замуж ее не брали, и она продолжала заниматься тем, что умела. Благодаря ее способностям полдня у нее оставались свободными, и, на зависть другим пещерникам, удавалось приносить сахарники домой.

Яшка ничем похожим в рассказе о себе похвастаться не мог, он умел только языком молоть, поэтому он и рассказывал о жизни в деревне, позволяя Анюте и Дуньке вставлять только короткие замечания.

Рассвело. Едва повеяло теплом и солнечные лучи начали плавить снег, Сказочник с Яшкой ушли сушиться за скалу, а место на берегу оставили Анюте и Дуньке.

— Слыхала, что он сказал про женитьбу? — наставительно, как подобает старшей сестре, обронила Анюта.

О ком говорилось, уточнять не требовалось, Яшку в качестве мужчины ни Анюта, ни Дунька не воспринимали.

— Ну и хорошо. — По лицу Дуньки было видно, что она довольна. — Теперь мы с тобой не соперницы.

— Э-э… Почему?

— Тебе нужен муж — значит, ты больше не претендуешь на Сказочника, а я буду ему подругой в любых его делах, и вместе мы сможем больше, чем каждый из нас в одиночку. Я докажу, что со мной ему будет лучше, чем с кем-то еще, и что ради него я способна на все.

— «Способна на все» — звучит угрожающе. Есть вещи и понятия, которыми нельзя разбрасываться и которые превыше…

— Ой, кто бы говорил, — перебила Дунька. — Хочешь сказать, что тоже готова идти с ним, куда бы он ни пошел?

— Конечно. Я сразу решила так. По-другому быть не может. Или всюду вместе, в горе и радости, или никак.

— Значит, борьба за его внимание продолжается?

Из-за края скалы донесся голос:

— Девушки, вы готовы?

Анюта и Дунька быстро напялили на себя подсохшие вещи.

— Да!

Грязь едва позволяла переставлять ноги, но Сказочник стремился уйти из деревни до того, как там найдут ручку от призывальника. Анюта подумала, что подземники, как всегда, выберут покой, вместо того, чтоб сообщать дивам о последних событиях, но лучше рассчитывать на худшее.

В пути разговор продолжился, у Сказочника появились новые вопросы.

— Какие меры времени, длины и веса у вас используются?

— Обычные, — ответил Яшка, — которые сохранились от предков. Секунды-минуты-часы, метры-километры, килограммы-тонны. Они, конечно, все очень приблизительные, но как без них? Без них никак.

Сказочник обратился к Дуньке:

— Метр — это сколько? Яшка, молчи, я хочу знать, всем ли известны меры древней Земли.

— Примерно полтора мужских шага, хотя женских может быть и два, — сообщила Дунька. — Обычно считают за полтора. Между собой мы чаще меряем просто в шагах, так удобнее.

— Как вы определяете секунды? — Сказочник снова обращался ко всем сразу, то есть, в первую очередь, к Яшке.

— Это проще простого. На счет. Каждые два счета — секунда. Раз, два, три, четыре — прошло две секунды. Шестьдесят секунд — минута, шестьдесят минут — час. Часы, конечно, никто считать в минутах и, тем более, в секундах не будет, час — это время, за которое Быстрая луна проходит четверть небосвода. Если Быстрой луны на небе нет, тогда примерно.

— Как у вас определяют возраст?

— Это еще проще. Ребенок, подросток, парень… или девушка, взрослый человек, старый человек. Посмотришь на человека — и сразу понимаешь, в каком он возрасте. Если этот человек, конечно, не очень болен.

— В годах не измеряют?

— Это как? Я слышал слово «год», но, кроме как в поговорках, оно не используется. Например: «Год на год не приходится» или «Года как вода». Если нужно точное время, считают в месяцах. По названиям лун. Желтый месяц — двенадцать дней, розовый месяц — три с половиной десятка, белый месяц — примерно сотня. А год… Это что-то длительное, обтекаемое, неисчислимое. Его вспоминают, когда надо сказать о больших отрезках времени.

— Год — это и значит «очень много времени», — сказала Анюта так, как понимала сама.

Она глядела вперед. Начиналось самое интересное. Дальше, за широким оврагом, простирались владения дивов, люди туда не ходили. Из тех, кто ходил, ни один не вернулся.

— Тихо! — прошипел Сказочник. Толкнув в спины, он заставил всех упасть на землю и уткнуться в нее носами.

Анюта слышала стук собственного сердца. Больше ничего. Время тянулось нескончаемо. Оказалось, что секунды — это очень долго. Возможно, «год», про который спрашивал Сказочник — это вот такая секунда на грани жизни и смерти.

Напротив Анюты лежала Дунька, она спросила беззвучно, одними губами:

— Див?

Анюта хотела пожать плечами. Не рискнула. Просто закрыла глаза.

7. Следствие продолжается

На обратном пути Исправник суммировал впечатления от поездки. Поляну на месте леса образовало падение космического корабля. Как и ковчег в свое время, чужак, скорее всего, сначала кружил на орбите, исследуя планету, и выбирал место для посадки. Во время снижения произошла внештатная ситуация, корабль разломился и рухнул, почти все погибли. «Почти» — поскольку сохранилась хорошо защищенная капсула с роботом. Могло сохраниться что-то еще. Или кто-то. Этот «кто-то», с большой вероятностью, и есть убийца Биолога. Отныне основной версией становилась катастрофа, в результате которой погибли люди. Погибли не все, иначе Биолог, случайно оказавшийся на месте падения космического корабля, остался бы жив. Но другие версии списывать со счетов тоже рано.

В дороге Исправник просмотрел записи Девятого восьминога еще раз, особое внимание обратив на отрывки, в прошлый раз мелькавшие в ускоренном режиме. Ничего нового к известным фактам повторный просмотр не добавил. Нового ничего, но…

Исправник акцентировал внимание на единственной странности, произошедшей с Девятым во время двойного затмения. Как будто кто-то заставил Девятого смотреть в сторону от событий, которые требовалось скрыть от чужих глаз. Девятый мог смотреть на затмение по собственному желанию, но не исключена возможность, что он попал под