Повернувшись, я привалилась спиной к двери, стараясь не скатиться в истерику, и тихо объяснила:

– Клиника «Остирн», в которой из-за сложностей во время беременности матушки родилась я, фигурировала в деле Фанни Делакруа как одно из мест, в которые эта мадам продавала младенцев. Лечебнице это было выгодно по причине того, что отпадала необходимость сообщать матерям, потерявшим детей по вине повитух, о смерти этих самых новорожденных. Так что да – профессор Стентон вполне мог совершить подлог, у него имелись все возможности для этого.

– О Боже, – только и прошептала миссис Макстон.

Но она была стойкой женщиной и потому сразу спросила:

– Что вы намерены делать сейчас?

– Не расплакаться…

– О, моя дорогая…

Боюсь, от жалости мне стало лишь хуже. Я и так с трудом сдерживала слезы, задыхаясь от бессилия, ужаса осознания, понимания бесполезности любых действий сейчас, а еще мне было жаль, мне было так жаль…

– Я могу догнать ее, – торопливо предложила миссис Макстон. – Мистер Илнер знает город, мы догоним административный кэб, срезав через жилые кварталы. Мы сможем!

Прижав ледяные пальцы к вискам, я, с трудом сдерживая волнение, пыталась как можно быстрее придумать, что делать. Хотелось распахнуть дверь узкой кладовой, сбежать по ступеням вниз и обнять свою маму… Хотелось до слез, но что дальше? Что может предпринять лорд Арнел, чтобы не допустить появление моих родителей возле меня? Все что угодно! Абсолютно все! От судебного предписания и лишения матушки и отца родительских прав по причине наличия сфальсифицированных документов до наложения запрета на въезд в Вестернадан. И это только как мэр.

А как дракон он был гораздо могущественнее профессора Стентона и вполне мог внушить моей матери, что у нее вовсе никогда не было детей… В груди похолодело…

И ощущение собственного бессилия убивало.

– Нет, – прошептала я, чувствуя, как рушится на осколки мой мир, – нет… мы ничего не будем делать. Не сейчас.

– Лучше сделать и жалеть, чем ничего не предпринять! – решительно высказала мне миссис Макстон. И добавила: – Ступайте в архив. Если получится, я передам ей весточку от вас, если нет, значит, нет. Но я уверена, что смогу! На этот раз на мне нет заклинания, не позволяющего мне даже близко подойти к вашим родителям, а смотреть, как ваше сердце обливается кровью, я более не в силах.

И, сдвинув меня в сторону, моя экономка решительно распахнула дверь, чтобы замереть под потрясенным взором поднимающегося по лестнице администратора.

– Не та дверь, – провозгласила миссис Макстон, – это определенно была не та дверь.

– Да и этаж не тот, – поддержал ее пожилой дракон.

– Вот именно! – гордо заявила она и поспешила вниз по ступеням.

Я же, стараясь не замечать тех заноз, что остались под ногтями, медленно побрела на третий этаж.

Сначала брела, после мой шаг ускорился, к концу лестницы я уже почти бежала, чтобы успеть к окну.

И я успела!

Дыханием отчистила заиндевевшее стекло и разглядела внизу мою мать, которую высокий дракон в чиновничьем камзоле вел к казенному экипажу, и – о чудо! – миссис Макстон, в образе леди Фэрфакс, догнавшую лорда Уэстенморта и сказавшую ему нечто, после чего дракон, быстро поклонившись, помчался в мэрию. Воспользовавшись этим, миссис Макстон торопливо сжала ладони моей матери, что-то быстро сказала ей и, развернувшись, почти было направилась обратно в мэрию. Но тут на пороге показался лорд Арнел, и «леди Фэрфакс» сделала вид, что направлялась вовсе не в мэрию, а так, утренний моцион совершала.

Градоправитель Вестернадана некоторое время смотрел ей вслед, затем обратил свой взор на мою мать… Мне показалось или ее темные волосы действительно так побелели? Мама…

– Лорд Фэрфакс, – раздалось позади, – следите за матерью?

– Да, – сказала я чистую правду.

– Архивный отдел здесь, я все же вас провожу, – участливый пожилой дракон был так некстати.

Но окно заиндевело вновь, экипаж с моей матушкой покидал Город Драконов, миссис Макстон почти дошла до гостиницы «Полет Дракона», а мне оставалось лишь играть свою роль до конца. И завершить это дело. А после, когда все будет кончено, я сделаю все возможное, чтобы выйти замуж за лорда Гордана, потому что Адриану Арнелу я действительно могла простить многое, но не это!

* * *

– Молодой дракон, помните, никакого огня. – Старший архивариус мистер Хостен оказался крайне педантичным во всем, начиная от одеяния и заканчивая запятыми в любом документе. – Ваш пропуск заберете на проходной. От вас потребуется внимательность, готовность к работе, порой, не буду скрывать, почти невыносимой, но весьма важной.

Я всеми силами изображала подчеркнутое внимание, но мысли мои… мысли были далеко.

Очень далеко, где-то еще в моем детстве.

О том, что я, возможно, приемная, поговаривать начали спустя полгода после рождения – мои глаза остались сине-голубыми. При кареглазой матушке и таком же кареглазом отце мой оттенок глаз всем казался очевидным намеком на то, что фамилию Ваерти я ношу совершенно незаконно. Несколько раз я слышала подобные сплетни от служанок на кухне, но вскоре все сошлись во мнении, что я столь же настойчива и умна, как и мой отец, сколотивший свое состояние исключительно посредством сильной воли и трудолюбия, и столь же утонченна, как моя мать, происходившая из обедневшей, но весьма уважаемой семьи и до брака даже именовавшейся леди.

Но после произошедшего с Барти Уортоном слухи всколыхнулись вновь. Они вспыхнули и воспылали как лесной пожар, неумолимо и неостановимо. Ведь ни одна благовоспитанная леди не поступила бы столь вопиющим образом, а вот приемыш, дочь какой-либо падшей женщины, такая могла… Яблоко от яблони… Ко всему прочему матушке Господь других детей не даровал, и потому сплетницы поговаривали, что миссис Ваерти вовсе всегда была бесплодна и не смогла произвести ни одного дитя на свет…

Профессор Стентон посеял семена сомнений в весьма благодатную почву!

Более чем благодатную. И возможно, в какой-то момент сомнения заставили и мою матушку усомниться в факте своего материнства. Особенно если профессор этому «посодействовал»… Вот только я никак не могла понять – зачем? Для чего все это? Что послужило причиной столь истового желания разлучить меня с семьей? Наличие у меня способностей? В университете училось множество куда более способных студиозов. Магический дар? Но он был одним из слабейших в момент, когда профессор начал преподавать в нашей группе. Лишь много после, путем долгих тренировок и изнурительных усилий, мой уровень поднялся с трех до шести единиц на магизмерителе, и на этом мой потенциал исчерпал себя.

Поэтому столь изумила всех, включая меня, новость о том, что профессор Стентон стал моим научным руководителем. И первую же курсовую я писала под его контролем. Тогда я сочла это благословением небес, нежданным счастьем и чрезвычайным везением. Помнится, моя горничная в тот день бросила настороженное: «Если сильно повезло, значит, впереди сильное невезение», но я, безумно счастливая, примеряла новое учебное платье, и едва ли в тот момент меня могло задеть расхожее выражение. Я грезила о карьере ученого! Зная, что располагаю способностями ниже среднего, я готова была трудиться из последних сил, чтобы там, где не могла достичь результата магией, достигла бы его трудом и упорством. И я хотела добиться славы, известности, совершить то, за что мои родители будут гордиться мной…

Но все полетело под откос и в пропасть!

– Лорд Фэрфакс, возьмите эти папки личных дел, разложите по алфавиту и по годам рождения. Справитесь?

– Несомненно, – ответила я и, подхватив указанные папки, отправилась выполнять задание.

И напрасно я сказала, что у меня нет опыта работы в архивах – опыт был, и весьма обширный, как и у любого научного работника, проведшего в архивах и библиотеках годы своей жизни. И когда я вернулась с пустыми руками, главный архивариус, смерив меня недоверчивым взглядом, метнулся в архив – проверять выполненное задание. Он вернулся достаточно быстро, одобрительно похлопал меня по плечу и сказал:

– Что ж, я схожу вниз и сообщу в отдел кадров, что стажировка