Голос раздался так громко и так близко, что Варя подскочила на сиденье. Рванулась вбок, услышала нецензурный комментарий от сидевшей справа женщины. Встретилась взглядом с сияющими, ярко-фиолетовыми глазами соседа слева, который вот только что, буквально секунду назад, смотрел какое-то видео в смартфоне.

И поняла, что не может отвести глаз. Как будто он поймал её взгляд и держит, разглядывая что-то внутри неё. А она стоит дома, зажатая в углу комнаты, и не может пошевелиться, потому что отец будет в бешенстве, если она отведёт взгляд…

Прошла, наверное, всего минута, но для Вари она растянулась в вечность.

– Да, – парень моргнул, и невидимая ниточка, за которую он держал Варю, оборвалась. – Кажется, ты уверена. Пошли, – и он попытался взять Варю за руку…

Перед глазами потемнело, в голове застучало «бежать!». Нет! Нет-нет-нет, нельзя, чтобы он трогал, будет не вырваться, будет больно!

Парень на секунду застыл, снова разглядывая что-то невидимое – то ли у себя в мыслях, то ли в её глазах.

– Ладно. Пошли пока так. Иди за мной.

– Куда? – поезд начал тормозить, Варя подхватила рюкзак и начала пробираться вслед за парнем к выходу из вагона. – Да хотя бы на красную ветку. Ты неправильно выбрала кольцевую, – бросил он через плечо. – Нам нужна любая конечная.

* * *

Обычно Ахен предчувствовал такие дни заранее. За пару дней появлялось неприятное свербящее ощущение под ложечкой, а однажды утром он просто понимал – сегодня нужно идти. Раскладывал на столе карту метро, раскручивал над ней маятник – кристалл аметиста на чёрном кожаном шнурке и ждал, пока фиолетовый камушек потянется к какой-то станции. Там и нужно было искать.

Но сегодня его подбросило на месте прямо посреди дня, как будто нужный ему человек возник посреди Москвы из ниоткуда. Ахен безуспешно держал кристалл над картой минут пять, но тот не желал указывать ни на одну станцию. Пока Ахен не понял, что камень вращается точно над коричневой окружностью.

Этот человек по Кольцевой, что ли, катается?!

Маятник Ахен невежливо, вопреки всем правилам, сунул в карман. На всякий случай. Если человек не ждёт на конкретной станции, может, кристалл укажет хотя бы на нужный поезд или вагон?

В метро маятник сначала «обиделся» и напрочь отказался даже раскручиваться, просто висел на шнурке мёртвым камушком. И когда Ахен уже плюнул и собрался просто ехать по Кольцевой, выходя на каждой станции, кристалл качнулся в сторону тормозящего поезда.

Дальше было просто. Пройти по вагонам, найти человека, который не ощущается человеком – глаза вроде видят, но при этом внутри железобетонная уверенность, что тут пустое место. И дождаться слов «забери моё имя».

Девчонку он нашёл быстро – маленькую, худую, лет семнадцати на вид, в старых джинсах и слишком тонкой для московской зимы куртке. Через несколько станций рядом освободилось место, и Ахен подсел к ней.

Девчонка и тут подвела. Мало того что забралась на Кольцевую, так ещё и никак не могла решиться. Через полчаса Ахен понял, что они проехали полный круг, и от скуки стал листать одно за другим видео в смартфоне. Проводник он там или кто, но современные технологии ему нравились. Уж всяко интереснее советских газет или висящего на стене вокзала расписания поездов, отправляющихся «2 раза въ нед

И только он собрался засмеяться над растерянным толстым котом на экране, как…

– Забери моё имя.

Решилась наконец. Хоть бы про кота досмотреть дала.

– Ты правда этого хочешь?

Вопрос был стандартным, почти ритуальным. Встречал он и подростков, решивших позабавиться или проверить, реальны ли городские легенды; и тех, кому оказывалось достаточно простого утешения, чтобы они захотели остаться собой.

Она не ответила – рванулась от него так, как будто он был её смертью, врезалась в толстую тётку, сидевшую с другой стороны. И, как загнанный в угол зверь, подняла на него огромные карие глаза, в которых был только страх.

И Ахен провалился в него.

Она стоит, в прямом смысле загнанная в угол тёмной прихожей в какой-то старой квартире. Перед ней – огромный человек с чёрными от злости глазами. Её отец. Это знает не Ахен, это знает девушка, глазами которой он сейчас смотрит, на несколько мгновений запертый в её теле, беспомощный, не способный пошевелиться.

Отец прижимает её к стене, сжимает горло стальными пальцами. Вдохнуть не получается. Она хватается за его руку обеими своими, пытается оттолкнуть, но что она может сделать с человеком, который раза в три больше и сильнее?

– Ты здесь никто, запомнила? Если бы я захотел восемнадцать лет назад, тебя бы не было! Если я захочу сейчас, тебя не будет! Поняла?

Она знает, что должна ответить, иначе будет ещё больнее, но не может даже вдохнуть.

– В глаза мне смотри! Поняла, я тебя спрашиваю?

«Поняла», – одними губами произносит она, и отец отпускает её. Она наконец вдыхает – через боль. Но всё-таки вдыхает.

Она и сама давно хочет, чтобы её не было. Совсем, никогда. Чтобы вместо неё был кто-то другой, сильный, смелый, способный себя защитить. А её пусть бы просто стёрли из этого мира, из прошлого и будущего, чтобы родителям было хорошо без неё. Ведь они могли бы быть счастливы, если отец так часто об этом говорит, а мама молча соглашается?

На следующий день она надевает в школу водолазку с высоким воротником.

Ахен ненавидел такие моменты. Они были нужны – только так он мог увидеть, действительно ли готов человек попрощаться с самим собой или просто решил пошутить и вызвать мифического Проводника. Но если попадалось что-то по-настоящему серьёзное, Ахен и сам потом какое-то время не мог отдышаться и осознать, что он и есть тот самый мифический Проводник. Что это не ему нужна помощь, а он может помочь.

– Да, – он моргнул, пытаясь прийти в себя. – Кажется, ты уверена. Пошли, – и попытался взять её за руку.

Это оказалось ошибкой. Девчонка опять рванулась от него, как будто он гнался за ней с ножом по всем вагонам. Их глаза снова встретились.

…огромная ладонь хватает её тонкое запястье, сжимает, и пальцы сразу начинают неметь, а затем всю руку до локтя прожигает боль…

И как с ней такой работать?

Ахен очень надеялся, что до конечной она успокоится. Ну или у него получится её успокоить.

– Ладно. Пошли пока так. Иди за мной.

– Куда?

– Да хотя бы на красную ветку.

* * *

Вагон на станции «Парк Культуры» оказался полным,