Некоторые оставались людьми и примеряли новое имя, словно выбирали новую судьбу. Когда-то Ахен выучил наизусть словарь имён. Просто так. Ему нравилось думать, что новые имена определяют судьбы его подопечных. Например, что уставшая от жизни женщина с пустым взглядом, став Виталиной, найдёт в себе силы жить. А маленький испуганный мальчик, сбежавший, по его словам, из детского дома и выбравший необычное имя Феликс, действительно где-то там, далеко-далеко от заброшенной лесной станции метро, станет счастливым.

Но что делать, если человек так хотел сбежать от себя и, кажется, подсознательно к себе вернулся?

Ветер или птицу не поймаешь, но людей Ахен обычно не отпускал сразу. Приводил в свой дом на этой стороне, помогал освоиться, притереться к новому имени и новой судьбе, собирал какие-то нужные вещи на первое время и только потом позволял уйти дальше – за лес, к городам, морям или пустыням, которые, наверное, там были.

Дом всегда помогал. Иногда Ахену казалось, что дом лучше него знает, что нужно этим людям. А он сам – так, инструмент, чтобы взять за руку и привести сюда.

Каждый раз дом выглядел по-разному, так, как было нужно новому человеку, но Ахен всё равно всегда узнавал его. Сейчас это оказался одноэтажный бревенчатый домик с красной крышей. От него тянуло теплом, хотелось остаться здесь надолго – даже Ахену, у которого в Москве, в общем-то, была прекрасная уютная квартира.

А этой девочке, у которой и дома-то нормального не было, наверное, такое тепло было нужно ещё сильнее.

К счастью, внутри не оказалось какой-нибудь каменной печи – Ахен лет двести назад забыл, как с такой управляться.

За порогом была вполне современная кухня с электроплитой, холодильником, чайником, белыми тарелками и стаканами на полках.

«Перестарался», – мысленно сказал дому Ахен. – «Надеюсь, она не заметила отсутствия проводов снаружи».

Ответ пришёл, как обычно, не словами – чужими ощущениями внутри. Смущение, немножко стыда за глупую ошибку, радость – но я ведь всё равно угадал, что ей сейчас больше всего нужно!

«Угадал, угадал», – подумал Ахен. Погладил ручку двери – та ласково, как котёнок, едва заметно потянулась за его рукой. – «Теперь ещё себя не выдай, и будет совсем отлично. Ну и что дальше по твоему плану?»

Дом ответил картинками, появившимися перед внутренним взором. Металлическая банка со смесью трав на полке. Ромашка, мелисса, мята. Варя, спящая на кровати в соседней комнате.

«Думаешь, ей надо отдохнуть?»

Если бы дом мог пожать плечами, кажется, он бы это сделал.

«Ладно. Отдохнуть – всегда хороший план», – мысленно ответил Ахен и окликнул уже Варю.

– Эй, давай мне куртку и проходи, не бойся. Нормального чая нет, но есть травяной. Будешь?

Заливая травы кипятком, он краем глаза следил за Варей. От страха и зажатости, которые он видел в метро, ничего не осталось. Да, в лесу она боялась, но боялась так, как любой нормальный человек, потерявший память неизвестно где. Не так, как пару часов назад панически боялась своего прошлого. А дома немного успокоилась. От травяного напитка не отказалась, найденную в шкафу пачку печенья съела почти полностью, как будто не ела часов десять – Ахен подозревал, что так оно и было.

А потом откинулась назад, на спинку стула, и медленно закрыла глаза.

– Засыпаешь? – догадался Ахен.

– Ага…

– Пойдём в соседнюю комнату, там есть кровать. Поспишь нормально.

Что именно в этой версии дома было там, за стеной, Ахен не знал. Но знал, что дом точно подкинет нужное.

Варя кивнула, не открывая глаз. Спокойно позволила обнять себя за плечи и увести – Ахен молча этому порадовался. Упала на кровать, не раздеваясь – а заснула, кажется, ещё пока шла.

Ахен устало опустился в кресло, которого секунду назад тут не было. Спать не хотелось. Хотелось на всякий случай побыть рядом. Мало ли что ещё пойдёт не так.

* * *

Она проснулась резко, рывком, как будто что-то выдернуло её из сна. Вокруг было тихо и темно. Кажется, даже слишком темно. Наверное, в лесном домике так и должно быть, но почему сквозь окно не проникает даже звёздный и лунный свет? И где вообще окно?

И какой ещё лесной домик?!

Она закрыла глаза, попыталась прислушаться к себе. Память подкидывала разрозненные картинки. Лес. Незнакомый высокий парень. «Зови меня Ахен». Запах мяты. «А это тебе решать». «Пусть будет Варя».

Варя – это она?

Кроме имени и этих картинок, ничего не вспоминалось. Да и само имя ощущалось странно, будто чужое. От него тянуло тревогой, незажившей болью, темнотой, которая окружала со всех сторон, не давала вдохнуть…

Варя закашлялась. Остатки воздуха в лёгких закончились, и на их место пришла тьма. Дышать было нечем. Она попыталась закричать и поняла, что не может – или просто не слышит своего крика? Медленно, тяжело, как сквозь вязкий кисель, поднялась – и, сев на кровати, поняла, что снова лежит. Попыталась поднять руку – и спустя мгновение, а может, столетие, смогла пошевелить одним пальцем…

Тьма лопнула. Разорвалась, как натянутая на ветру чёрная ткань, беззвучно рассыпалась осколками. И где-то там, за ней, далеко-далеко, показалась вертикальная полоска тёплого жёлтого света – как из приоткрытой двери. Показалась – и начала медленно сужаться.

– Нет! Не закрывай, пожалуйста, я боюсь одна в темноте!

Варя с удивлением поняла, что это кричала не она – это кричал какой-то ребёнок, там, далеко, рядом с тающей полосой света. И бросилась к нему, не задумываясь, есть ли в этой тьме что-то, по чему можно бежать.

– Мама! Помоги! Ма-а-ама!

И мужской голос за дверью:

– Только попробуй её выпустить. Сама знаешь, хуже будет.

Щёлкнул замок – среди темноты и пустоты звук оказался очень громким. Осталась только тоненькая ниточка света, пробивающаяся снизу под дверью.

– Папа! Прости меня! Выпусти! Пожалуйста!

Откуда-то Варя знала: папа не выпустит этого ребёнка. Мама не поможет. И только она сама может добежать сквозь эту бесконечную тьму и если не спасти, то хотя бы успокоить.

Золотистая ниточка света внезапно оказалась прямо под ногами, и Варя со всего размаху влетела во что-то огромное и твёрдое. Посыпались на пол, судя по звуку, чем-то наполненные стеклянные банки, снова тоненько закричал ребёнок – совсем рядом. За дверью раздались тяжёлые шаги.

– Ты что там устроила, дура?

Варя словно раздвоилась. Одна – та, что бежала сквозь тьму, – смотрела на медленно открывающуюся дверь и