раз он просматривал кадры смертельного боя малышки с её похитителем. Она даже била противника грациозно, как будто танцуя. Тогда Грей решил, что история эта закончилась. Но новое покушение на неё заставляло его передумать. Похоже, в его экипаже есть крупная крыса. Придётся теперь разбираться и с этим.

Ещё несколько дней назад Грей решил для себя очень твёрдо: он её всё же отпустит. И даже нашёл себе тысячу оправданий, каждый раз убеждаясь в разумности этого шага. Но теперь, после всего, что случилось… Грей снова жадно разглядывал тени пушистых ресниц на щеках, тонкие белые руки, точёные ноги, блестящие локоны тёмных волос, разметавшихся по чёрному шёлку постели, на белое, словно маска, лицо, и с каждой минутой он понимал всё отчётливее, не сможет.

Честно признаться в подобном себе очень сложно. Но и врать себе самому – это очень плохая идея. Пора с этим заканчивать.

Дело даже не в Ма-ше Авериной.

В нём самом, вполне взрослом и зрелом мужчине.

Рядом с ней он опять становился мальчишкой. Влюблённым, восторженным и отчаянно-смелым. Верящим в силу любви и в победу над злом. Любящим человеком. Грею казалось, что долгие годы его бесконечной дороги, полные лжи и предательства, череды самых жестоких разочарований, его этой способности напрочь лишили. Выходит, что нет.

Ещё буквально вчера за пультом центрального управления кораблём сидел одинокий старик. Человек с выжженной насквозь душой, без каких-то надежд и иллюзий. Месть была его целью. Местью он жил и дышал все эти долгие годы. Открывая глаза с каждой вахтой, он думал лишь только о смерти. Уйти нужно так, чтобы некому было заплакать о нём. Чтобы никто даже не вспомнил о Грее – несостоявшемся освободителе мира Зелёной звезды. О том, кто не смог оправдать всенародных надежд, на него возлагаемых. Беглец, вор и трус, долгие годы себя утешавший лишь местью. Оглядываться назад ему было больно, мучительно-стыдно.

А потом появилась она. Белокожая девочка, одним только взмахом пушистых ресниц перевернувшая жизнь Лазурного Вора.

Он неотрывно смотрел на неё, такую слабую, маленькую, беззащитную. Никогда не сдающуюся, всегда идущую до конца, даже зная наверняка, что она проиграет. Для землянки словно бы не существовало возможности проиграть и сломаться. Жестоко избитая, глубоко оскорблённая, буквально истерзанная, она умудрялась всегда и во всём побеждать. Всегда и везде идя с гордо поднятой головой, эта хрупкая женщина не умела сдаваться.

Братья не шли напролом, не платили бесчисленной кровью и жизнями сотен тысяч имперцев за свои многочисленные победы. Их вела воля к жизни, крепкая, как виталитовая скала. Даже бурые ысы могли позавидовать неистощимому жизнелюбию рода Авериных. Не потому ли Бурашка была так верна своей беспокойной хозяйке? Она приняла Ма-шу в стаю и теперь её рьяно оберегала, как равную, как свою. Пожалуй, подобное происходило впервые в истории Вечной Империи.Ма-ша Аверина оказалась сильнее его. Всех, кого знал Лазурный. Это шокировало, изумляло. Грей только теперь ясно понял, как именно её старшие братья стали самыми молодыми в истории грандадмиралами и командовали всем Космофлотом Империи. Они тоже всегда побеждали. Обычные люди, не обладавшие уникальными древними технологиями, сверхспособностями или поддержкой могущественных кланов.

Всё у них так неправильно, необычно и непредсказуемо…

Посадив Ма-шу рядом с собою за пульт, Грей был твёрдо уверен: она не откроется. Полное и сознательное доверие к практически незнакомому для неё человеку? Совершенно немыслимо. Девушка неглупа, она хорошо образована и понимает, чем ей это может грозить. Но землянка открылась, без сомнений, отдав ему в руки полную власть над сознанием и этим его совершенно сразив.

Зачем он это сделал? Грей и сейчас не смог бы ответить на этот вопрос.

С каждым днём всё усиливалось их взаимное притяжение, чудом возникшее с самых первых минут их негаданной встречи. Оно становилось физически ощутимым, густело, как крепкий любовный напиток. Он просто не смог устоять. Его тогда повело, как мальчишку-стажёра, впервые берущего в свои руки управление кораблём. Незабываемое, ни с чем не сравнимое ощущение абсолютно полного, ошеломительного единения. Много больше, чем секс.

Только этого им не хватало обоим. Черта невозврата давно позади, и он ни о чём не жалеет.

Происшествие в купальне лишь довершило живую картину падения капитана. Поставило твёрдую точку в долгой истории его безысходного одиночества. Он больше не сможет её отпустить, никогда. Женщина, услышавшая его даже мысленно, не может достаться уже никому. Такой шанс второй раз ему точно не выпадет.

Воспоминание о странном взрыве заставило Грея нахмуриться.

Глядя теперь на Ма-шу, он представлял, как уже очень скоро он возьмёт её в этой постели. И как она будет стонать в его крепких руках, разметавшись на гладкости чёрного шёлка.В виновность Йены он отчего-то не верил. Ревность? Это чувство подразумевало хотя бы привязанность между любовниками, а её у них не было. Они оба решительно не желали вживлять себе чипы, снижающие либидо. И силиконовые сексдроиды, запрещённые нынче в Империи, но свободно доступные в мире пиратов, их тоже не привлекали. Грей был любовником опытным, чутким, умелым. Он умел доставлять своим женщинам удовольствие, и они всегда это ценили.

Совершенно излишние мысли.

Тряхнув головой, капитан бросил взгляд на свои обожжённые руки. Кожа на густо увитых венами широких запястьях вздулась, приобрела безобразно-лиловый оттенок и неприятно зудела. В оволяторах он не нуждался, но, чтобы привести своё тело в порядок, уроженцу Каптейна достаточно было всего лишь сосредоточиться и захотеть. А вот с этим у Грея проблемы.

Странным образом ему были дороги эти грядущие шрамы. Как память о бесконечном доверии. Ведь это она там, в купальнях, заставила Грея бороться за жизнь. Он сотворил практически невозможное, на максимум разогнав все физические ресурсы человеческого организма.

Ма-ша даже не удивилась, похоже. И вполне закономерных вопросов от неё неожиданно не последовало. Она до такой степени верит в него? Лестно. Но разочаровывать маленькую землянку ему катастрофически не хотелось…

С невероятным трудом оторвав жадный взгляд от неё и поднявшись с кровати, Грей потёр влажный лоб, неприятно саднивший от свежих обширных ожогов, взъерошил порядком пообгоревшие волосы.

Почему Йен так уверен в виновности Йены? Глизеанцы всегда отличались весьма странными взглядами на обычные человеческие отношения. Складывалось впечатление, что тысячелетние традиции их мира были выдуманы сумасшедшим. Безумцем, очень жестоким, изобретательным и живучим. Как они там выживают вообще? Тройка глизаеанцев в его экипаже появилась довольно давно, но их чрезмерно сложная схема партнёрства Грея не волновала. Ему было достаточно регулярного секса с красавицей Йеной. Женщиной темпераментной, чистоплотной и молчаливой.

И что же теперь?

В любом