Два пальца ущипнули мой сосок. Сильно.

— Скажи это, и я позволю тебе кончить.

Мое тело произнесло слова прежде, чем мозг успел сказать ему «не надо».

— Пожалуйста, Энцо. Пожалуйста, заставь меня кончить.

Его рот вернулся к моему клитору, и двумя движениями его языка я забилась в конвульсиях, мое зрение потемнело, когда наслаждение потянуло меня вниз. Стенки моей киски сжались вокруг его большого пальца, а пальцы сжали мышцы моей спины. Я слышала свои крики как будто издалека, кайф был невероятно хорош, лучше любого наркотика, который я когда-либо пробовала.

Казалось, это продолжалось несколько дней, но, вероятно, это были лишь секунды. Когда я спустилась вниз, на смену эйфории пришел стыд. Я умоляла Энцо Д'Агостино, похитителя моей сестры и заклятого врага семьи Раваццани, заставить меня кончить. Я тоже наслаждалась этим. Он прикасался ко мне, и мне это нравилось.

Господи Иисусе. Что со мной было не так? Я опустилась на кровать, потерпев поражение.

Он замедлил свои движения, затем вынул из меня пальцы. Я вздрогнула.

Отсутствие смазки было замечено. Он спустился ниже и лизнул мой вход, покрутившись, чтобы собрать дополнительную смазку, а затем провел языком внутри меня, пронзая меня. Я задыхалась, ощущение застало меня врасплох, но за ним последовал взрыв удовольствия.

Он не останавливался, трахая меня языком и рыча, держа мои ноги так широко, как они только могли.

— Ты такая мокрая, — рычал он. — Мне это чертовски нравится!

— Так хорошо, — пробормотала я, давно потеряв дар речи. — Да, Господи! Как же хорошо!

После еще нескольких толчков языком он перешел к моему клитору, но на этот раз обошлось без дразнилок. Он лизал меня безжалостно, неустанно, пока я не начала дрожать, мои бедра раскачивались в погоне за вторым оргазмом.

Я чуть не слетела с кровати, когда он наконец наступил, мое тело разлетелось на миллион осколков, разрушаясь. Я выкрикивала его имя и напрягалась против удерживающих меня уз, а оргазм все продолжался и продолжался, волна за волной раскаленного блаженства.

Энцо поднялся на колени и начал яростно дрочить свой член. Его взгляд застыл на моей набухшей киске, пока его движения не стали нескоординированными, бедра не зашатались, и горячие струи не заструились по моему животу и груди. Как будто он поомечалпоомечал меня.

Он сжимал, чтобы каждая капля спермы вытекла из его члена на мое тело, а затем уселся, вздымая грудь. Я была вся в нем, жидкость остывала на моей голой плоти. Меня удовлетворял и использовал мужчина, который меньше всего должен был меня привлекать.

— Ты хорошо выглядишь в таком виде. — Он проследил за капелькой жидкости и втер ее в мою кожу.

Смоченная моей спермой. Sei una sporca puttana — ты грязная маленькая шлюшка.

— Наслаждайся, — задыхаясь, произнесла я, — потому что это в последний раз.

— Тебе понравилось. — Он размазал еще больше своей спермы, наблюдая за своими пальцами со странным светом в глазах. — Признай это.

— Временное помешательство, вызванное недостатком пищи.

Он откинул голову назад и рассмеялся.

— Посмотрим в следующий раз? Теперь, когда ты знаешь, как нам хорошо, не думаю, что ты будешь драться так же сильно.

Черт. Это было именно то, чего я боялась.

— Следующего раза не будет, придурок.

Он прикоснулся к моему пирсингу, и я дернулась, резко вдохнув, когда меня пронзила волна похоти. Он мрачно улыбнулся мне.

— Это будет много, много раз, troietta — шлюшка. И ты будешь любить каждую минуту.

От этого обещания у меня по позвоночнику пробежала дрожь, и я больше ничего не сказала. Он скатился с кровати, встал лицом к окнам и потянулся, позволяя мне тайком разглядывать его большое тело. Скульптурные икры и толстые бедра. Твердая, мускулистая задница и подтянутая талия. Его спина представляла собой сложный ряд мышц, обтянутых кожей со шрамами. Здесь были и шрамы, похожие на огнестрельные, и полосы — его били плетью? — и порезы, и ожоги. Неудивительно, что он был сумасшедшим. Никто не мог вынести всю эту боль и остаться в здравом уме.

Я должна была придумать, как противостоять ему. Уничтожить его. Это было то, чего заслуживала моя сестра. Это было то, чего заслуживала и я.

И теперь я была достаточно близко, чтобы уничтожить его. Все, что мне нужно было сделать, это сыграть в те игры, которые он задумал, заставить его поверить в то, что это взаимно, и заставить его ослабить бдительность. Тогда я смогу вонзить нож прямо в его сердце.

Я смогу убить Энцо Д'Агостино.

Все было идеально.

Энцо направился в ванную, а у меня отвисла челюсть. Неужели он действительно оставил меня здесь?

— Развяжи меня, — рявкнула я ему в спину. — Чтобы я могла вымыть твою сперму!

— Я так не думаю. Мне нравится видеть ее там. И это будет хорошим напоминанием для тебя.

Он исчез в ванной, и я остался одна. В постели Энцо Д'Агостино, покрытойпокрытой его спермой.

К чертям мою жизнь.

□

Энцо

Я прошел на камбуз, где несколько членов экипажа работали над сегодняшним обедом. Я попросил обед на двоих в моей каюте, любое блюдо, которое они смогут быстро приготовить, а затем вызвал ремонтников, чтобы они принесли длинную цепь.

В душе после того, как я вышел от нее, я практически дрочил, даже когда моя сперма еще не высохла на ее коже. Я не мог перестать думать о том, как прекрасно она выглядит, как горяча ее киска и попка на моих пальцах. Как отзывчива она была на мои прикосновения. Cazzo — блядь, я хотел играть с ней весь день, довести ее до грани оргазма и отказать ей, хотя бы для того, чтобы увидеть, что я могу заставить ее сделать.

Я не ожидал, что мне так понравится ее есть. Я делал это, чтобы показать, что контролирую ее. Заставить ее умолять, а потом клеймить ее разум и тело, пока она не сделает все, что я попрошу.

Но ее вкус, ощущение ее клитора на моем языке… и этот пирсинг… Я почти потерял сознание. Я не мог остановиться, доводя ее до второго оргазма.

Я никогда не хотел трахаться так сильно. Мне потребовался весь мой самоконтроль, чтобы не вставить свой член в нее и насаживаться на нее, пока я не опустошу себя.

Скоро. Очень скоро.

Никто лучше меня не знал, как действует пытка. Предвкушение было самым худшим, ожидание того, что будет дальше. Это гарантировало, что Джиа будет настороже, на грани, когда я вернусь.