Шрифт:
Закладка:
В своей речи в ноябре 1940 года Уинстон Черчилль ясно дал понять, насколько необходимо использование бомбардировщика для благоприятного исхода войны:
…Но обеспечить победу могут лишь бомбардировщики. Следовательно, мы должны развивать именно тот вид авиации, который способен уничтожить промышленность Германии и научные учреждения, от которых зависит военный потенциал противника{244}.
Его воодушевили слова отставного командующего ВВС Хью Тренчарда, который утверждал, что усиленный флот британских бомбардировщиков сможет вести победоносную войну на европейском континенте, не отправляя ни одного пехотинца через Ла-Манш. Это соответствовало концепции ведения войны «без сапог на земле», реализация которой оставалась для сверхдержав несбыточной мечтой вплоть до XXI века.
Изначально британцы стремились действовать в рамках Гаагской конвенции 1907 года, соблюдая запрет на бомбардировку гражданских объектов. Согласно этой конвенции, в качестве целей атак должны были выбираться оружейные заводы и объекты инфраструктуры прямого военного значения, такие как порты, железные дороги и аэродромы.
Этому принципу следовали и в первых дневных атаках. Ситуация осложнилась, когда выяснилось, что немецкие истребители и системы ПВО гораздо более эффективны, чем ожидалось, и англичане были вынуждены перейти к ночным бомбардировкам. Эти меры не увенчались успехом. Не считая простых индикаторов скорости воздуха и бокового отклонения, лётчики были брошены на произвол судьбы: они были вынуждены полагаться на навигацию по звёздам, имея при себе лишь компас, секстант и хронометр, как во времена парусных кораблей. Иногда им даже приходилось ориентироваться лишь на огни городов. Располагая такими средствами, даже в хорошую погоду определить местонахождение цели можно было только приблизительно{245}. Согласно отчёту, поданному в августе 1941 года, только одному из десяти самолётов удавалось поразить цель. А если луна не освещала территорию противника, то лишь одному из 15. Из всех самолётов, экипажи которых утверждали, что поразили цель, в действительности только трети удалось приблизиться к противнику на расстояние менее пяти миль{246}. Идея развития бомбардировочного вооружения, требовавшего от армии и флота гигантских капиталовложений, грозила оказаться провальной.
Мы можем представить, какие дискуссии это вызвало в британском верховном командовании, столкнувшемся с той же дилеммой, которую немцы во главе с капитаном 2-го ранга Петером Штрассером пытались разрешить после того, как их гордый воздушный флот потерпел столь решительное поражение в начале Первой мировой войны. Было похоже, что и на этот раз на одну систему вооружения возлагались слишком большие надежды{247}. Технология авиастроения была известна уже почти тридцать лет, но до сих пор не было придумано ничего лучше этой модели. В связи с этим встал очевидный вопрос, не рациональней ли свернуть производство этого масштабного и престижного бомбардировочного вооружения в одночасье.
Англичане сделали то же, что и немцы в 1916-м. Они сдались. Когда технология не может соответствовать стратегии, стратегиям еняется. В День всех влюблённых 1942 года все ограничения на бомбардировки были отменены, и командование ВВС издало директиву, в которой говорилось, что «теперь действия должны быть сосредоточены на подавлении морального духа гражданского населения противника»{248}. Лорд Черуэлл, научный советник Черчилля, считал, что атаки должны быть направлены на рабочие районы Германии. Прежде всего в таких местах легче спровоцировать бунт. Кроме того, вокруг домов среднего класса слишком много свободного пространства, и риск сброса бомбы мимо цели возрастал. Предполагалось, что при условии сохранения темпов производства бомбардировщиков масштабная кампания против немецких городов с населением более пятидесяти тысяч человек сможет в короткий срок уничтожить половину жилищного фонда страны{249}.
Книга Джулио Дуэ «Господство в воздухе» впервые была опубликована на английском языке целиком именно в 1942 году. Эти мысли увлекали Уинстона Черчилля ещё со времён колониальных войн XX века в Ираке, Афганистане и Индии, и он не собирался мешать британским военнослужащим приступать к непосредственным бомбардировкам крупных немецких городов. Речь шла уже не о высокоточной бомбардировке, а о площадной — «ковровой». Самая крупная атака была проведена против Гамбурга в рамках операции «Гоморра» в июле 1943 года. В ней приняли участие 3000 бомбардировщиков, город был разрушен, а 42 000 мирных жителей убиты.
Нападения проводились и на союзников Германии, среди которых была Болгария, официально вступившая в войну на стороне немцев в декабре 1941 года. Правительство Британии стремилось заставить болгарские власти вывести свои войска из Югославии и Греции и, если повезёт, капитулировать. Планировалось достигнуть цели путём террора гражданского населения. Англичане уже успели убедиться, что население столицы — Софии — легко напугать: небольшой прицельный бомбовый удар по железнодорожному объекту вызвал панику и массовое бегство из города.
После того как 14 ноября 1943 года Британия провела первую бомбардировку Софии, к операциям присоединились американцы, совершив ближе к Рождеству ряд незначительных рейдов. Но, как оказалось, все эти меры не привели к результатам, и на Рождество Уинстон Черчилль приказал провести массированную атаку, чтобы наконец вызвать «более ощутимую политическую реакцию»{250}. Когда 187 бомбардировщиков, в том числе 44 бомбардировщика «Виккерс Веллингтон», вылетели в направлении города поздно вечером 10 января 1944 года, сирены не работали. Жителей буквально застали врасплох. Когда на следующий день далеко за полночь всё закончилось, на город было сброшено более 1800 тонн бомб. Сотни людей погибли, системы водоснабжения и электроснабжения были нарушены. За несколько дней Софию покинули около 300 тысяч жителей, вместе с ними и бóльшая часть госадминистрации{251}.
Кроме бомб на Софию сбрасывали листовки с фотографиями разрушенных немецких городов и следующим текстом: «Сегодня всему народу Болгарии придётся ответить за грехи горстки бесчестных лидеров. […] Отрекитесь от роли козлов отпущения для властолюбивого и алчного меньшинства»{252}. Судя по всему, послание приняли к сведению, потому что вскоре епископ Софии и несколько видных политических деятелей выступили против Германии. В общем, казалось, что теории Дуэ о деморализации гражданского общества с помощью бомбардировок были реализованы впервые за тридцатилетнюю историю бомбёжек. И эта кампания могла бы быть успешной, если бы не Уинстон Черчилль, который, вме сто того чтобы воспользоваться этим исключительным моментом замешательства, настоял на продолжении бомбардировок до тех пор, пока болгары не согласятся на официальные полномасштабные переговоры: «Если лекарство подействовало, то дайте им ещё»
