Ведь младость ветеранов-мемуаристов складывалась тогда, когда кровь закипала от слов: «Безумству храбрых поем мы песню» и победного: «Мы наш, мы новый мир построим!»

...Мне кажется, что я мало сказал о сегодняшних людях Хибин. Может, потому, что ушедших и уходящих лучше знал и знаю, из общего корня рос...

К счастью, так получилось, что в результате поездок в нынешние Хибины, чувства к этому краю разожглись новой любовью к сегодняшним людям, по возрасту — сыновьям тех, кто ушел и уходит в легенды, в эпос хибинского края.

Видимо, настала пора расширить формы связи ленинградской писательской организации с Хибинами. От описательства перейти к «боевым действиям», всей мощью печатного слова развернуть борьбу за научно обоснованное комплексное освоение хибинской руды, выделить «оперативную группу», привлечь ученых — геологов Кольского филиала Академии наук, бить тревогу, ибо проблема — народнохозяйственная, а писатель — человек совести, «за все в ответе»!

В Хибинах привлекает планомерная, настойчивая деятельность по вовлечению людей в так называемые «клубы по интересам». Это не самотек, а с умом направленная инициатива. Самотек — это «забивание козла», одна из стихийных форм «балдежа» уже не подростков, а людей почтенного возраста. В клубе «Любителей прекрасного» — встречи с поэзией Маяковского, музыкой Глинки. По интересам образуются связи художников-любителей, собирателей грампластинок, любителей книги, художественного вязания. Есть клуб «Данко» — любителей поэзии, теннисный клуб «Ракетка», шахматный «Три ферзя», кружок филателистов, самодеятельный духовой оркестр, фотокружок, вокально-музыкальный ансамбль. Существует клуб «Для тех, кому за 30». В Ковдоре, при средней школе № 17, организован Музей Пушкина.

В объединении «Апатитстройиндустрия» создан художественный совет, в состав которого вошли архитекторы, конструкторы, художники, журналисты. На первых заседаниях обсуждались вопросы эстетического оформления территории объединения, интерьеров заводов.

Подобный совет порожден ростом культурных потребностей. Но деятельности его, помимо прямой утилитарно-производственной пользы, сопутствует все шире пробуждающееся в массах тяготение к красоте. Заодно с красотой мужает и этическая зрелость человека, ведь фактически — последнему и подчинена преобразующая деятельность социализма.

И конечно, особую гордость испытываю, когда разворачиваю номер «Кировского рабочего». Сожалею, что газета не ежедневная, скромного формата, но в этих стесненных условиях ее молодой коллектив, ее редактор Вячеслав Сидорин, всей душой пекущийся о процветании своей газеты, а следовательно — настоящий журналист, делают все возможное, дабы привлечь, заинтересовать своего читателя. И как не радоваться тому, что газета сохраняет давнюю традицию «Хибиногорского рабочего» — приобщать читателя к литературе, а ныне — и пестовать литературные дарования.

Партийных работников Хибин «гложут» многообразные проблемы, в том числе — научного обоснования путей медико-биологического улучшения приспособляемости человеческого организма к заполярным условиям. Забота о хорошем самочувствии северян, об улучшении условий труда и быта, можно сказать, главное дело горкома партии, местных исполкомов.

И впрямь, разве борьба за счастье советского человека не главная партийная забота?

Дружба ленинградских писателей с Хибинами продолжается... Недавно поэт Лев Куклин «выдал на гора» отличную «Песню о Кировске» — флагмане хибинской стройки. Музыку написал композитор Игорь Цветков.

Естественно, что в песне о горняцком городе, снабжающем страну «камнем плодородия», звенят гордые слова: «Каждый колос, выросший в России, Силу взял от наших гор!»

И заключительный вариант припева:

Снежные вершины,

Хмурые Хибины,

Северных сияний яркий след...

Город легендарный, Кировск заполярный, —

Нашими сердцами обогрет!

Драгоценная шкатулка Советской страны, заполярный Кольский полуостров — действительно обогрет пылкими сердцами советских людей!

1980

ДЕНЬ НЫНЕШНИЙ

Юрий Помпеев

В СЕВЕРНОМ ИСПОЛНЕНИИ...

1

Рабочий день мой начинался с восьми утра — по старой прорабской привычке. Каждое утро проводил то в одной, то в другой комсомольско-молодежной бригаде. Признаться откровенно, никогда за свои двадцать три года не занимал я никаких общественных должностей. Разве что в седьмом классе был в составе учкома. И вдруг — комсомольский секретарь стройки.

Расширение и строительство комбината «Апатит» в 1960 году было объявлено Всесоюзной ударной стройкой.

Помню, начал почему-то с того, что возмутился лозунгами. Они были в рифму:

Мир глядит на твое вдохновенье,

Дом за домом спеши возводить.

Будь песчинкой в великом творенье,

Если камнем не хочешь ты быть,

Дальше — больше:

Коли порознь едва различимы,

В сумме будем большою волной.

Вместе к стройке несем кирпичи мы,

Увлеченные страстью одной.

Я не придумываю, не пародирую — такими они и были, те лозунги, оставшиеся с начала пятидесятых годов, как и нумерованные названия барачных поселков: Первый район, Пятая площадка, Второй район.

На следующий же день после приезда в Кировск я попал на карандаш местного журналиста. Студенческий мой товарищ кореец Ли Пом Мо просил прислать ему логарифмическую линейку в Пхеньян, где с этими линейками было туго. Придя на почту и терпеливо дождавшись своей очереди, сдаю бандероль.

— Вам в какую республику — в Карельскую? — спрашивает женщина средних лет за окошечком.

— Не в Карельскую, а в Ко-рей-скую, — передаю ей по слогам.

Бандероль была принята, но не успел я выйти на крутое почтовое крыльцо, как был остановлен энергичным человеком с густой шевелюрой. Это и был довольно известный на полуострове корреспондент. Через день я прочитал в газете заметку про встречу с «молодым, большелобым инженером-строителем», то есть со мной, которая заканчивалась так:

«Не бомбы и снаряды, а простую логарифмическую линейку посылаем мы в демократическую Корею».

А при въезде на стройку, рядом с паспортом Всесоюзной ударной, красовалось:

Мы строим мир по ленинской программе,

Мы все одной решимостью полны.

Ведь каждый гвоздь, вколоченный сверх плана,

Удар по поджигателям войны.

Стиль показался знакомым...

Мы начали внедрять другие стихи, стихи-молнии, может, столь же неуклюжие, но зато без размазанного «мы», а по конкретным адресам. Начальнику участка такому-то, под краном с паутиной:

Сначала — крики, просьбы, клятвы:

«Подай