Шрифт:
Закладка:
— Не знаю… Это… Ничего не понимаю…
Он молча обнимает меня. С ним не нужно слов. Достаточно полувзгляда, чтобы он понял меня.
Некоторое время стоим так. Обнявшись, и не замечая ничего на свете. Мимо нас проходят пешеходы. Кто-то бросает косые взгляды. Но нам всё равно.
А у меня в душе буря непонимания. Мысли и чувства мечутся, наслаиваются друг на друга, замещаются одна другой.
Боль, надежда, скорбь, радость, непонимание, обида, благодарность, горечь.
Всё смешалось.
И я больше не отдаю себе отчёта в том, что чувствую.
Я как робот.
У меня есть конечная цель, моя программа. И я иду к ней.
Но я настолько не понимаю свои чувства, что не чувствую ничего.
Хочется стать улиткой. Спрятаться в своём маленьком домике. Переждать бурю внутри себя.
Прошло уже несколько дней с того момента, как я узнала. И каждое утро я просыпаюсь с тяжестью на душе. И каждую ночь засыпаю с мыслями о том, что я повинна в смерти трёх человек.
Воспоминания о Сергее преследуют меня повсюду. Я вижу его лицо в толпе, слышу его голос в шуме города. Но это всего лишь иллюзии, призраки прошлого, которые не дают мне покоя.
И умом я понимаю, что глупо так убиваться по человеку, который был жесток со мной и с Ариной. А о существовании Алисы вообще не подозревал.
Но не могу контролировать своё подсознание.
Андрей старается поддерживать меня, но я вижу, как ему самому тяжело. Как вообще возможно поддержать свою будущую жену, когда она страдает из-за смерти своего мужа? Это даже звучит глупо.
Мы пытаемся быть сильными друг для друга, но иногда это кажется невозможным. Иногда я чувствую, что мы оба на грани, что ещё немного — и мы сломаемся.
Вечер. Арина уже спит, не подозревая, через что мы проходим. Мы сидим на кухне.
— Андрей, я не могу больше так. Мне нужно что-то изменить. Я не могу жить в этом состоянии постоянной боли и страха.
Он смотрит на меня с пониманием и грустью.
— Я знаю, — говорит он тихо. — Чего бы ты хотела? Хочешь, найду лучшего психолога? Хочешь, как только заберём Алису, улетим все вместе отдыхать? Туда, где море, песок, и ничего не нужно делать? — грустно и поддерживающе улыбается.
— Я не знаю, — признаюсь, — Может быть, нам действительно стоит уехать. Но я боюсь, что это не решит наших проблем. Мы просто возьмём их с собой.
Андрей кивает, понимая, о чём я говорю.
— Ты права. Но, может быть, смена обстановки поможет нам хотя бы немного отвлечься и набраться сил.
Я вздыхаю, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.
— Я просто хочу, чтобы всё это закончилось. Чтобы мы могли жить нормально. Все вместе. Почему для этого должны умирать люди? — не могу сдержать слёз.
Андрей берёт меня за руку, его взгляд полон решимости.
— Мы справимся. Мы найдём способ. Вместе.
Я киваю, чувствуя, как его слова дают мне немного надежды.
У нас есть цель. И нет времени медлить.
А после её достижения, уже можем подумать, как исцелить наши души.
47
Я: Как ты?
Катя: Плохо.
И всё.
Действительно, чего я от неё хотела? Исповедь любовницы? Плохой подруги? Она наверняка тоже скорбит. Пусть он и ей показал свою неприглядную сторону. Но раз они были вместе, их всё таки что-то связывало.
И, когда в голове всплывает её имя, я больше не чувствую боли предательства. Раздражение — да. Но я уже настолько хотела избавиться от несчастливого брака, что вопроса ревности или собственничества больше не стояло.
И, наверное, самое точное слово, описывающее, что я сейчас чувствую к Кате — жалость.
И, как будто в ответ, в голове возникает резкий ответ заведующей детским домом: “Им не нужна ваша жалость”.
Судорожно вздыхаю.
Почему всё должно быть так сложно? Почему путь к счастью ведёт через тернии боли?
Арине так ничего и не сказали. Я просто не знаю как. Она уже давно показала себя как маленькую, но очень рассудительную и умную девочку. Но я не могу найти для неё подходящих слов.
В конце-концов, морально он умер для неё уже давно. Что сделает констатация физической смерти? Пожалуй, ничего и не изменится.
Я сижу на кухне, обхватив голову руками. В голове крутятся тысячи мыслей, но ни одна из них не приносит облегчения. Вдруг я слышу тихие шаги. Это Арина. Она подходит ко мне и садится рядом.
— Мамочка, ты плачешь? — спрашивает она, глядя на меня своими большими глазами.
Я пытаюсь улыбнуться, но слёзы предательски текут по щекам.
— Нет, милая, всё хорошо. Просто немного устала.
Арина обнимает меня, и я чувствую, как её тепло проникает в моё сердце.
— Мамочка, я знаю, тебе тяжело. Но мы справимся. Мы всегда справляемся.
Её слова звучат так уверенно, что я начинаю верить в них. Мы действительно справимся. Мы должны.
— Спасибо, милая. Ты у меня самая лучшая.
Арина улыбается и крепче обнимает меня. В этот момент я понимаю, что ради неё я готова бороться. Ради неё и ради нашего будущего.
Она внимательно смотрит не меня такими серьёзными и задумчивыми глазами, что я решаюсь.
— Арина, мне нужно тебе кое-что рассказать. Это важно.
Она внимательно смотрит на меня, и я чувствую, как моё сердце сжимается от волнения.
— Папа больше не с нами. Он умер.
Арина молчит, обдумывая мои слова. Затем она тихо говорит:
— Я знала, мамочка. Я знала, что он больше не вернётся.
Замираю, поражённая до глубины души. Я знала, что она умница, но не ожидала такой зрелости от маленькой девочки.
— Ты знала, малышка?
— Я видела, ты сильно плакала. А ещё понимала, что папа больше не вернётся.
Я обнимаю её, и мы сидим так, обнявшись, чувствуя, как наши сердца бьются в унисон.
— Ты у меня такая сильная, Аришка.
Понимаю, что слёзы бегущие по моим щекам — уже не слёзы безысходности и тоски, а облегчения.
Моя малышка всегда меня поймёт. Всегда разберётся в сложной ситуации даже лучше меня. И всегда будет рядом.
* * *
Мы гуляем по парку рядом с домом Андрея. Арина носится по новому месту, и ей всё вокруг интересно.
Последнее время мы часто проводим время у него в гостях, а сегодня первый раз пошли прогуляться по его району.
Мы с Андреем медленно идём под руку и разговариваем. Ни о чём и обо всём сразу. Он никак не затрагивает тему
