Шрифт:
Закладка:
– Мам, – говорю, – зачет сдала (хрум-хрум), можешь поздравить (хрум), это Станислав, истинный друг юношества, хочет (хрум) дружить!
Мамуля недоуменно бормочет:
– Конечно, сломя голову схватила, руки не помыла… Здрасьте! И с чем это можно вас поздравить, интересно?
Станислав с улыбочкой объясняет:
– Поздравить можно с Новым годом! И, знаете ли, чтобы меня схватить, совсем необязательно мыть руки! Чисты мои помыслы, чисты мои поступки… – Настаивает: «Чисто TIDE», короче!
Мамуля гнет свое:
– И яблоки еще не мытые, Ира…
Вмешиваюсь, напоминаю увлекшейся вопросами гигиены родительнице: приветливей надо бы с другом дочери, и вообще – в нашей почтенной краевой столице отнюдь не бушует эпидемия яблочных отравлений!
Мамуля отрицает:
– Бушует! Не яблочных, а водочных, правильно, э… молодой человек? Что-то вы ерунду какую-то говорите…
Станислав интеллигентные вопросы парирует суперинтеллигентными:
– А вы мне наливали? Шучу!! Ну, успокойтесь, Елизавета Валентиновна (имя-отчество не перепутал!) Я не пьющий, только очень сильно интересующийся… вашей семьей!
Елизавета Валентиновна начинает растревоженной новогодней мухой кружить по кухне, шарить осыпанными мукой ручками-крылышками по всем плоскостям, потом орет:
– Да Ирка, где мои очки, в самом деле! Где твой прекрасный воспитанный мальчик Алеша, можно сказать, жених? Хотя я и без очков в состоянии разглядеть: господину… э… Станиславу ты во внучки годишься! Какая роскошная бородка с серебряной искрой – скажите, пожалуйста… просто мафиози!
– Санта Клаус! – поправляю я закусившую удила мамулю. Час назад, после разрешения «посидеть, подумать еще», презрев мое не поумневшее скорбное мычание (билет жуткий попался!), подарил зачет по латыни – ура! И сразу как-то так напросился в гости – поздравить с Новым Годом. Вот прикол! Ну, до лета дружить с ним домами можно… А там экзамен – и finita, дедушка-латинянин, знаток древних делишек и Диоклетианов там всяких!
– Я шестидесятого года, Лизка! – вскидывается меж тем Станислав, – ты, по-моему, тоже?
Жаль, летняя сессия как бы накрывается… Перебрал, перебрал старичок с юмором, это уже просто-напросто хамеж.
– Послушайте, господин преподаватель, не смейте так с моей мамой! Дверь на выход справа по коридору, если вы подзабыли!
Станислав-Санта Клаус сердито трясет бородищей, силится что-то брякнуть – забыл текст! В результате разворачивается и покидает раскаленную пирожками и словесной пиротехникой сцену… то бишь кухню. Вслед ему гремит последний, на засыпку (правильно не ответишь – проваливай к чертям, в печь вместе с пирожками!) мамулин вопрос: «Стасичек, это ты, что ли??» Какое-то развеселое мультяшное зверье на телеэкране за ее спиной шепотком точно подхватывает из сугробов: «Да-да, Стасичек, старичок, Санта Клаус или там дедушка Мороз, без разницы – ты ли это?»
Это, по крайней мере, завязка, по-умному – экспозиция! Новогодней композиции еще не ясного драматургического жанра, приключившейся прямо на глазах, на красивых близоруких глазах, из-за красивых близоруких глаз моей мамули, которая, между прочим, не за красивые глаза… Ой-ой-ой, перебор! Которая не зря, короче, в нашем городе считается главным знатоком мировой и местной драматургии, вот! Слава ее, конечно, никак не подкрепляется материально, но мы не алчные какие-нибудь, мы – талантливые! И многого постараемся добиться! Никто с людьми не играет, как с куклятами, инопланетяне там всякие, зря мамуля сомневается. Все в наших руках! И даже дружба с Санта Клаусом!
…нащупала очки (запотели – сняла, руки в муке, не протрешь; куда положила – забыла… Кто этот Новый Год выдумал?), в общем, нащупала, надела, вгляделась в сухопарую возмущенную спину…
И ослепла от сверкнувшей новогодним фонариком догадки: Стасичек! Станислав (реакция оголтелого отличника, наконец, выводит ситуацию из затяжного хаоса!) моментально развернулся… Улыбнулся с такой знакомой-знакомой, смущенной ребяческой гримаской: «Привет, Элизабет! Лиза…» Ну да, он, Стасик, нисколечко не заматеревший, Боже ты мой! Неуклюже извлек из профессорского жидкого портфельчика шампанское, конфеты и поздравил присутствующих с наступающим нынче Новым Годом! Ирка догадливым зайцем ускакала из кухни, цапнув по дороге коробку с конфетами: «Открой Деду Морозу лучше тортик, мамуля!» Не любит, не любит покупные торты. Пеки ей Наполеон, а когда успеешь? Придут люди, ничего не готово, то еще, это – и еще Стасик…
Вот уж его мамуля и папуля умели подойти к Новому Году во всеоружии! Уже за несколько дней до праздничного пира целый букетище кухонных ароматов вырывался на просторы их мрачноватого особнячка, высветленного лишь игривыми бликами хрусталя и полировки. И, конечно, дежурно-дефицитными рядами, рядами, рядами одним Стасиком освоенных книжных томов. Добирался и до его комнаты, где мы, бывало, готовились к сессии… Дурея от неотступного, недоступного запашочка, я, в ту пору неимущая иногородняя студентка, помнится, однажды начала кушать-клевать Стасика! Погруженного в глубины науки и оттого очень непонятливого… На наши возвысившиеся голоса явился папуля, обежал нас сметливым оком, заговорил скороговоркой: «Ночь на дворе, хватит, назанимались. Ей еще в общежитие топать, пальтецо-то бросовое, глядишь, околеет!.. Ну, что, ума набралась? Станислав считает – способная. Не дрейфь, глядишь, еще в дамки выбьешься! На нас только не больно рассчитывай!»
– Да ты что, ты что, папа! – всполошился Стасичек. А тот знай себе улыбался кривенько и оттирал сына от меня, от двери бугристым туловищем. Я, осатанев от лестного напутствия, похватав конспекты, так и выкатилась из дома… Мимо мелькнувших брюзгливых ряшек Стасикиных сестер, по двору, по переулку – к недалекой, огненно вознесшейся в бурое небо елке. Засмотрелась на нее, на смутно притягательное уже тогда старенькое здание краевого издательства здесь же на площади. В голове привычно-приятные застенчивые мыслишки со звоном разваливались, складываясь в огненные словеса: «К черту всех! К черту Стасика! САМА!» Но вскоре, дуреха, выскочила замуж за такого же нищего студентика… После университета еле перебивались втроем с дочкой в какой-то хибаре, где, цитируя раннюю Корсакову, «…бассейном Амазонки роспись стен,/ Все трещины да щели, и дозором/ Паук, и ни вестей, ни перемен,/ И окон звездные узоры!» Анна Аркадьевна аскезу одобряла: «Вполне литературное начало даровитого литературоведа, все по канонам!» – и закармливала меня вкуснейшими салатиками и бутербродами…
– Вот еще это мяско попробуй, готовила по спецрецепту… Ты так чудесно ешь, Стасик! Научился! А то помню, просто засыпал над тарелкой, тощий-претощий!
– Помнишь?.. А ты все такая же взрывная и красивая! Между прочим, никогда не терял тебя из виду, читал твои статьи, книгу твою очень, очень спорную, но интересную!
Даже в деканате на меня, как на зверюгу глянули, когда я назначил зачет на тридцать первое…
Развитие событий… Жители Сахалина и Камчатки тепло подняли бокалы
