– Так вот как ты общаешься с богами! – прогремел голос фараона. – Жалкий фигляр! Ты нанял придворных актеров, чтобы напугать меня? Ты позаимствовал детскую игрушку из котомки бродячего фокусника? Ты просчитался, старик!

Жрец, который в первый момент испугался и растерянно оглядывался по сторонам, собрал свою волю в кулак, выпрямился и проговорил с неожиданной решимостью:

– Пусть сегодня ты переиграл меня, фараон, но мощь жрецов непоколебима! Мы тысячи лет правили Египтом! Мы, а не фараоны! И так будет впредь, во веки веков!

– Да, только ты этого не увидишь! – оборвал его фараон. – В темницу его! Завтра же я решу его судьбу! Завтра же выберу достойную его смерть! Всем остальным всыпать палок – не меньше сотни каждому, и после этого отослать на каменоломни!

Только теперь подала голос вдовствующая царица.

– Сын мой, – проговорила она жалобно. – Пощади святого человека! Окажи ему свою милость! Не позорь его старость!

– Мать, не проси за него! – оборвал ее фараон. – Ты сама привела меня сюда, ты видела, как он беззастенчиво пытался обмануть меня. Я не верю, что ты что-то знала об его обмане…

– Нет, сын мой, я ничего об этом не знала! – В голосе царицы прозвучал страх. – Я не посмела бы обмануть тебя…

– Ну, так и не проси за него, чтобы не заставить меня сомневаться! – С этими словами фараон резко развернулся и зашагал прочь, в свою часть дворца.

Когда он уже покинул покои царицы, в коридоре перед ним возник невысокий человек с лицом, словно выжженным безжалостным солнцем юга.

Двое меджаев бросились к незнакомцу, занесли над ним мечи, но тот только взмахнул рукой, и могучие телохранители застыли, словно обратившись в статуи.

Фараон испуганно попятился.

– Кто ты? – воскликнул он, глядя на смуглого человека. – Тебя подослали жрецы, чтобы убить меня?

– Не бойся, владыка! – ответил тот и протянул руки ладонями вверх, показывая, что он безоружен. – Я не убийца и не посланник жрецов. Наоборот, я пришел, чтобы помочь тебе победить их. И первым делом я хочу передать тебе дар древних людей.

С этими словами он протянул фараону небольшой жезл, похожий на ритуальный жезл самого фараона.

– Возьми его, и ты не пожалеешь.

Фараон хотел что-то возразить – но незнакомец уже исчез без следа, словно растворился в полутьме дворцового коридора.

Фараон подумал было, что странная встреча ему привиделась – но в руках у него был непривычно тяжелый жезл.

Наконец, удивленный и растерянный, фараон вернулся в свою опочивальню. Охранники-меджаи остались у дверей.

Фараон хотел было лечь и хоть немного поспать после треволнений минувшей ночи.

Но когда он уже хотел опуститься на ложе, жезл, оставленный на полу неподалеку от ложа, засветился и странно зазвенел.

Фараон удивленно оглянулся. От жезла исходил луч света, который падал на царское ложе. И в том месте, где луч касался постели, ему померещилось какое-то движение под шелковым покрывалом.

Фараон отскочил в сторону и хлопнул в ладоши.

Тут же в опочивальню вбежали стражники-меджаи. Один из них сдернул покрывало с ложа – и фараон увидел затаившегося под ним черного паука с красным пятном на спине.

– Что это за тварь? – спросил фараон, с омерзением разглядывая паука, который забился в угол кровати и поводил по сторонам черными жвалами.

– Этот паук нередко встречается в наших краях, – ответил охранник, – у нас его называют черным паломником, или, иначе, вестником смерти, потому что укус его смертелен. Однако в этих местах, в окрестностях столицы, я никогда его не встречал и даже не слышал о нем. Будь осторожен, владыка.

– Откуда же он взялся? – проговорил фараон и наконец приказал: – Убей его!

Меджай с гортанным криком опустил на него меч, и паук превратился в черно-красную кляксу.

Тут же в опочивальню привели служанку, которая незадолго до прихода фараона наводила в ней порядок и стелила постель.

– Здесь нашли паука, которого называют вестником смерти, – проговорил фараон, сверля ее взглядом. – Ты что-нибудь знаешь об этом, девушка?

– Нет, бессмертный! – воскликнула прислужница, и лицо ее побелело от страха.

– А мне сдается, что ты что-то знаешь!

– Позволь мне поговорить с ней, повелитель, – предложил один из меджаев. – Я умею заставлять людей говорить, она выложит мне все, что знает.

Фараон еще не успел ничего сказать, как вдруг служанка что-то положила в рот и тут же упала на пол и забилась в мучительных судорогах, и вскоре вытянулась бездыханной.

– Ее кто-то подослал, – проговорил меджай, – и она предпочла умереть, лишь бы не выдать его имя.

– Ничего, мы его все равно узнаем!

* * *

Вы не поверите, но эти, в музее, понятия не имели, что у нас была кража. Варвара Тихоновна позвонила, что выйдет с обеда, что-то у нее там случилось в квартире, а остальные сотрудники списали некоторый беспорядок на вчерашнюю суматоху. Только Азадовский разорался из-за пропавшего ящика с документами и требовал срочно все восстановить. Я старалась не попадаться ему на глаза и размышляла.

Вот что мне теперь делать? Соваться в «Белый лотос» с наскоку нельзя, это я точно знаю, опасные там люди обитают.

Тут я вспомнила про Бруно Мартиновича. Как он поживает? Мы с ним расстались позавчера, я обещала с ним связаться. И попугая проведать хочется.

– Карасева! – рявкнул подкравшийся незаметно Азадовский. – Ты что отлыниваешь? Тебе особое приглашение нужно? Из-за тебя все сроки срываются!

Ага, из-за меня. Ему лишь бы на кого-нибудь свалить. Знал бы он, что, если бы не я, сейчас в музее работала бы полиция, всех допрашивали, и неизвестно, открылась бы выставка вообще. Так что теперь не будет международного скандала. И все благодаря мне.

Тут я малость опомнилась – нашла, чем гордиться, ведь история с жезлом Эхнатона еще не закончена. Нужно быть начеку и выяснить наконец, чем этот жезл так интересен очень многим людям.

Поэтому я посмотрела на Азадовского, застенчиво опустив ресницы, и сказала кротким голосом:

– Иду, Арсений Палыч!

Вот вы не поверите, но он вылупился на меня, как будто это не я, а валаамова ослица заговорила! (И не спрашивайте меня, кто такая эта ослица, это Михаил Филаретович так говорил.)

– Идите работать! – сухо сказал Азадовский и ушел.

Так, за этими хлопотами, незаметно пролетело время до обеда. Хоть работы было много, все наши дамы все же потянулись на обед, а я воспользовалась этим, выскочила из музея и бросилась в соседний переулок – туда, где находился театр.

Вспомнив свой сон, по дороге я заскочила в круглосуточный магазин и