Вы знаете, друг мой, что задача масонов – сделать жизнь в нашем мире лучше, сделать лучше самого человека. Но теперь, после того, что вы увидели, вы будете знать еще две вещи.

Во-первых, есть другой мир, лучше, справедливее и прекраснее нашего. И во-вторых, жители того мира пытаются помочь нам, пытаются донести до нас свое послание…

* * *

Я забыла про время, а просто слушала его рассказ, до того было интересно. Волшебный мир, странные существа… фантастический роман какой-то! Но все дело в том, как Рейхель его описывал. Сразу было ясно, что он видел все это своими глазами. Стало быть, так оно и было на самом деле…

А Бруно Мартинович все пересказывал мне слова лорда Блэкуотера:

– Наверняка вы знаете, что целью масонов с момента возникновения самой первой ложи было сохранение и передача людям будущего великого, непостижимого знания, которое дошло до наших времен от могущественных цивилизаций древности.

Но теперь вы узнали главное: от кого те древние цивилизации получили свое тайное знание. Вы видели тех, кто принес им это знание многие тысячи лет назад. Мы привыкли называть их атлантами. Пусть это красивое имя останется за ними. Но Платон считал, что атланты жили на неком острове, погибшем во время стихийной катастрофы, во время землетрясения или извержения вулкана. Мы же теперь узнали, что атланты жили и по-прежнему живут на другом конце Вселенной, в тысячах световых лет от нас.

Тысячи лет назад они побывали на нашей планете, передали нашим далеким предкам малую часть своих знаний. Ту малую часть, которую наши предки способны были если не понять, то принять без вреда и опасности для себя.

Он сделал паузу и добавил:

– И еще атланты передали нашим предкам удивительный артефакт. Вот этот самый жезл, который вы видите перед собой.

Я тогда не удержался и спросил лорда:

– Что же представляет собой этот жезл?

– А вы не поняли? Только приблизившись к этому артефакту, вы увидели атлантов, увидели мир. Держа жезл в руках, можно вступить с ними в контакт. То есть этот жезл – средство коммуникации, средство связи с нашими старшими братьями по разуму.

Сегодня вы поняли еще кое-что.

Далеко не все могут увидеть тот мир, из которого пришли к нам атланты. Это не случайность. Жезл устроен так, что воспользоваться им могут только те, кто по своему развитию, по своим моральным качествам достойны такого контакта. Всех прочих жезл отсекает, не допускает, не позволяет им даже увидеть тот прекрасный мир… выражаясь более привычным нам техническим языком, в этом жезле установлен предохранитель. Как во многих потенциально опасных устройствах предусмотрена так называемая «защита от дурака», так в этом жезле установлена защита от злого, непорядочного разума… Поэтому нужно держать жезл в тайном месте и тщательно его охранять, потому что найдутся люди, которые захотят его похитить и использовать его силу в своих личных интересах. А такого допустить ни в коем случае нельзя. Он, лорд, уверен, что, пока он жив, жезл не покинет это безопасное место, но вот когда его не станет…

Рейхель замолчал и отпил остывшего чая, от долгих разговоров у него пересохло в горле.

– А что было дальше? – спросила я.

– Да ничего. Мы простились, и я ушел, нужно было готовиться к спектаклю. К тому же я был так поражен увиденным и услышанным, что должен был все это обдумать. Потом театр вернулся с гастролей, начались обычные будни… потекли годы… в общем, за все это время я рассказал про жезл только одному человеку…

– Михаилу Филаретовичу…

– Ну да. Он, как вы знаете, был моим близким другом, я полностью был в нем уверен.

– А он что, тоже был масоном?

– Нет, – Рейхель улыбнулся. – Он уважал мои взгляды, но сам не примыкал к нашему обществу. Это не мешало нам дружить долгое время. И вот, несколько месяцев назад Михаил сообщил мне про то, что в музее будет выставка вещей из коллекции лорда Блэкуотера. И он специально уточнил, что там будет жезл Эхнатона.

Очевидно, унаследовавший коллекцию племянник не придал значения распоряжениям своего дяди и решил выставить жезл на всеобщее обозрение. Подозреваю, что не обошлось там без интриги, его кто-то убедил… впрочем, не знаю.

Так или иначе, Михаил стал готовиться к выставке. Дело это небыстрое, сами знаете, и вот он стал замечать вокруг него какое-то подозрительное брожение и суету. Потом признался мне, что часто видит рядом похожих людей. Конечно, мы с ним люди немолодые, но со зрением и наблюдательностью у нас все в порядке – работа того требует. Но это потом, когда мы обсудили подробно все случаи, а тогда он забеспокоился – вдруг у него начинаются проблемы с головой.

Сами посудите: вот выходит он из дома и видит молодую женщину в шапке с помпоном на самокате. А когда подъезжает к музею, то встречает там парня-курьера с продуктами. Тоже на самокате, а самокат тот же самый! Одна ручка клейкой лентой замотана и царапина на руле! Вы же знаете, как он умел замечать мелочи…

«Знаю», – подумала я и вспомнила, как в пансионате мы играли с ним в необычную игру: он раскладывал на столике на террасе десять разных незнакомых предметов, а я должна была разглядывать их ровно две минуты, после чего отворачиваться и перечислять их все по памяти, и подробно описать.

Поначалу не слишком у меня получалось, а когда так же делала я, Михаил Филаретович никогда не ошибался. Труднее всего было набрать десять незнакомых ему предметов, тут очень помогала Сорока. Ну и у Алюни таскала я разные безделушки.

– Или вот еще случай… – продолжал Рейхель, но я его уже не слушала. Я вспоминала.

В пансионат мы с Алюней ездили каждое лето, пока я училась в школе до девятого класса. Мать осознала, что я учусь уже в девятом классе, когда встал вопрос о выпускном вечере. Как обычно, она начала орать, что денег нет и чтобы я ни на что не рассчитывала, но дело было даже не в этом, иного я и не ждала. Но она требовала, чтобы я бросила школу и шла работать – дескать, хватит дармоедствовать и сидеть на ее шее (ну-ну).

К тому времени ни запугать, ни убедить в чем-то ее было уже невозможно, и даже мне было ясно, что налицо приличные психические отклонения, но убедить ее саму пойти по врачам было не в моих силах, а если