спины. Демон сразу остановился, опустил оружие.

— Молодец, — похвалил его Цзуй Лао, хоть для иллюзии это было безразлично. Он убрал деревянный меч, и взял настоящий — длинный цзянь с нефритовыми драконами по лезвию и золочёной кисточкой из гривы Небесных Коней:

— Теперь — защищайся!

Демон неожиданно положил свой учебный меч из древесины гайцонского бамбука, и низко, уважительно, поклонился:

— Простите, Учитель, — сказал он на безупречном столичном диалекте: — Но теперь я должен убить вас.

— Это интересно. Тебя научили говорить мои ученики?

— Нет, — это был классический гайцонский удар из ножен, школы императорской гвардии. Лезвие громыхнуло, рассекая воздух на уровне груди сиддха — неизвестно что, везение, или врождённое родство с магией спасло его — но он сразу понял, что обречен. Он узнал клинок — ни один из его учеников не смог бы в точности повторить работу Мастера Нариты-младшего, единственный во Вселенной меч «Пушечное Лезвие»… выкован, кажется, действительно для одного из телохранителей погибшего Наследника престола… -дальше рассуждать было некогда — атаки грохотали одна за другой, и на этот раз — без поддавков. Меч жалобно звякнул и рассыпался на осколки стали и нефрита прямо в руке. Безоружный, Цзуй Лао, оправдывая своё имя, уворачивался, подобно потоку воды — его счастье, что противник, желая окончить всё одним сильным ударом, делал небольшие паузы после промахов, давая передохнуть или отступить. Ему бы добраться до стойки с оружием, взять что-нибудь типа копья, и тогда уж, он, наверное, успеет позвать учеников… И вдруг мозг пронзил счетверённый крик боли: «УЧИТЕЛЬ, НАС УБИЛИ!!!»… и в тот же миг, бело-голубое лезвие работы Кена Нариты-младшего, прекратило все страхи почтенного учителя Цзуй Лао…

…Господин Сакагучи вежливо поклонился трупу:

— Благодарю вас за урок, Учитель, — и сделал что-то вроде салюта своим мечом. К этому клинку кровь не прилипала…

…Когда ты отдаёшься высокой науке магии — всё равно, практикуешь ли ты накопления аскетических подвигов, как чудотворцы высших планет, или зубришь тайные мантры Майи Данавы и королей нагов — обо многих удовольствиях надо забыть. Черт возьми, да даже к мясу нельзя прикасаться, что же говорить об алкоголе, или наркотиках… или сексе… Но не для того ли ты так усердно изучал науки, чтобы не найти выход? Он всегда есть…

…У него уже давно не было имени — только почтовый ящик, куда приходили приказы. Нет, он не прятался — просто, когда вселяешься во столько сознаний, столько имён… что своё теряешь где-то на первой или второй тысяче. А зачем оно?

…Он сидел уже пятый час в самом тёмном уголке этой распивочной. Охота была несложной — вселиться в чью-нибудь голову, заставить выпить больше, или сколько захочешь… или врезать в чью-то морду… полапать официантку… или в саму официантку — поцеловаться с самым противным ей пьянчугой, устроить стриптиз на стойке бара — и смаковать ощущения… От алкоголя, азарта драки, пропущенного удара, женской плоти под руками… или этой же плоти — но уже как собственной, в плену жарких рук, выставленной напоказ, потом налюбоваться глазами зрителей — и назад, насладиться её стыдом… Такое он проворачивал, когда у него был удачный день и хорошее настроение. Сегодняшний день был не из таких…

Кстати, удивительно, что его до сих пор не гнали в шею: обычно хозяева быстро складывали два плюс два, и вычеркивали его из списка желанных гостей после нескольких устроенных им представлений. Но, случалось, бывали и такие, кто видел в нём источник дополнительной прибыли. Тогда он сам не задерживался — это было его развлечение, а не для других. И плевать! — всё равно они все здесь на время. Придут ли каратели, одолеют ли повстанцы — эти заведения вновь позакрывают. На них и сейчас-то смотрят сквозь пальцы только потому, что надо куда-то девать эту толпу бездельников, что скопилась вокруг фронта, спасаясь от всех напастей войны.

…А Бармен был новый. Весьма колоритная фигура — демон-Раху, черной масти (да такие тоже встречаются, оказывается, не только белые или голубоватые), да ещё и кривой — отсутствующий глаз прикрывала щегольская косынка, нахлобученная набекрень… Нет, до тошноты противная рожа… Наверное, кто-то из вышибал — заменяет бармена по болезни — остальные тоже так думают… Нет-нет, он не подойдёт — это уже правило, хозяев не трогать, он вежливый гость. А с такой бандитской рожей новый бармен может оказаться и в самом деле хозяином, и не только этого бара…

Маг немного поразвлекался с клиентами у стойки — ничего серьезного небольшое зондирование поверхностных паттернов… а потом увидел Её… Первое впечатление — точёный силуэт на светлом фоне. Маленькая фигурка с осиной талией. Глаза моргнули — он увидел всё в цвете. Бледная кожа, короткие светлые волосы, достающие до плеч, большие, с кошачьим разрезом зрачка, серо-голубые глаза… Хрупкие крылья, дрожавшие за спиной, выдавали принадлежность к таинственному племени суккуб… Мечта!.. В любом смысле этого слова.

Он уже было сосредоточился для работы, когда вдруг его отвлекли:

— Эй! Здесь свободно⁈

Проклятье! Ещё одна суккуба⁈ Да что у них здесь, партсобрание, что ли⁈ Он отмахнулся рукой.

— Эй! Я с вами разговариваю! Есть кто дома⁈

Он наконец-то уделил ей внимание — очень молодая, длинные тёмные волосы, заплетённые в косу, и кожа темнее, глаза тёмно-карие, непривычно.

— Можно сесть?

Он рассеяно кивнул. Та моментально уселась, и официант сразу начал сервировать стол — похоже, девица сделала заказ задолго до того, как приглядела столик… Ну и ладно. Та, блондинка…

— О, я вижу, ты загляделся на мою сестрёнку⁈ — эта балаболка трещала, будто специально:- Э-э, да это мёртвый номер! Она сегодня уже настроилась на встречу, а для нас это строго — обломаешься, ты не настоль горяч…

«Надоела!» — со злостью подумал он: «Ты даже не знаешь, кто я! Посмотри, что твоя сестра сейчас вытворять начнёт…»

— Хотя, остаюсь я… — сказала брюнетка и ласково погладила его по щеке: — И я свободна и готова на всё…

Это-то прикосновение его и добило! Господи, сколько лет, с прыщавого детства, он мечтал о женской ласке, но никогда не получал её, даже завладев чужим разумом!.. А тут — рядом, такая красивая, желанная, горячая… Даже когда она молчала, верхняя губа как будто специально оттопыривалась для поцелуя в неё… Он попытался принудить её к нему, но вопреки воле, это он, сам поднялся и нарушая все правила приличия, поцеловал, при всех, в губы, которые так манили! А она…