Тщательно помывшись в душе, где будто нарочно отключили горячую воду, я не спеша прогулялась по своей гардеробной. Выбор был велик, оттого сделать его становилось сложнее с каждым следующим платьем. Я рассмотрела несколько штук и наконец нашла то, что сразу же запало мне в душу. Стрельнуло прямо в сердечко. Нежно-розовое вечернее платье-русалка с черными гипюровыми вставками на единственной лямке, бюсте и вдоль разреза на бедре. Раньше подобный фасон смотрелся на мне нелепо. А с длинными ногами Алкарии я моментально превратилась в коварную сердцеедку.

Подобрав к нему черное колье и серьги, я решила не портить потрясающий образ шляпой и перчатками. Уложила волосы крупными кольцами, надела туфли на каблуке и отправилась на встречу с другом.

В холле было пусто. Тикали большие напольные часы, журчал фонтанчик и где-то пел сверчок. Приглушенные лампы создавали здесь очень теплую, уютную и живую атмосферу. Огоньки свечей отливали текучим золотом на плитке и мебели.

Дом спал. И только я стучала каблуками по плитке, предвещая свое приближение к сидящему на диване Максуду. Он не постеснялся явиться в Ликроун в черной рубашке без пуговиц, оголяя свой рельефный, местами покрытый змеиной кожей торс. Не снял и свои цепи с кулонами, которые повышали интерес к его груди. А брюки, в которые заправил углы рубашки, подпоясал тугим ремнем с золотой пряжкой в виде переплетающихся змей.

— О, джамиля, — выдохнул он в своей порочной манере искусителя, поднимаясь на ноги и в приветственном жесте протягивая мне свою ладонь.

Я вложила в нее свои пальцы и, ощутив пленяющее тепло, улыбнулась.

— Ты стала еще прекрасней, — польстил он, целуя мою руку.

— Я рада, что ты приехал, — ответила я, принимая его приглашение покинуть этот зал вместе с его любопытными и не самыми гостеприимными взглядами ночных дежурных.

— Как я мог тебе отказать?

— Полно тебе, — усмехнулась я. — Ты просто не стал упускать возможность влиться в богатое общество, которое отвергало вас на протяжении веков.

— Это так очевидно?

Мы вышли из дома и прогулочным шагом двинулись в прилегающий сад.

— Представляешь, все отели Ликроуна забиты. Ни одного свободного номера, — сказал он с насмешкой.

Даже я понимала, что владельцы отелей лгали. Они просто не хотели приводить своих постояльцев в смятение, заселив по соседству нага.

— Думаю, я улажу этот вопрос, — ответила я, усаживаясь на качели. — Ты мой гость, а значит имеешь право заселиться в свадебный дом. Правда, меня тут не особо полюбили.

Максуд хитро улыбнулся, садясь рядом и запрокидывая руку за мою спину.

— А ты не особо жаждешь победы. Я чую, что тебе безразличен жених. — Его пальцы как бы невзначай коснулись моего оголенного плеча, топя меня в нежной пене блаженства.

Он умел нравиться женщинам, возбуждать их своей энергетикой, взглядом, голосом, прикосновениями. И я чувствовала, что не могу противостоять этой увлекающей в пучину страсти силе. Он был искусителем каждой клеточкой своего тела. Знал желания женщин и ловил их на крючок. И даже молитвой повторять себе о чувствах к Эгорту не помогало. Максуд брал верх над моим трезвым разумом. Пьянил, вынуждая гореть от голода и жажды.

— Перестань, — попросила я его. — Ты заставляешь меня жалеть об этом приглашении.

— Я ничего не делаю. Мне же Эгорт запретил.

Я резко посмотрела в его глаза. По ним было невозможно определить, врал он или говорил правду. А на губах бродила лихая улыбка.

— Мне нужна твоя помощь, Максуд. Эгорт в опасности.

Он подался ближе ко мне, отчего я отпрянула назад, но не успела встать, как его губы прикоснулись к моим. Широко распахнув глаза, уперлась ладонями в его грудь. Толкая и защищаясь.

— М-м-м… — Он отлип от меня уже через секунду и, прикрыв глаза, облизнулся. — Вкусная.

Я застыла от его хамства. Следовало бы влепить ему пощечину, но я просто моргала, наблюдая за тем, как он смакует послевкусие.

— Так значит, ты прибыла из другого мира, а леди Лаэль — мать Эгорта, — вдруг заговорил он, посмотрев мне в глаза.

— Как ты об этом узнал?

— Ты рассказала. Этим поцелуем.

— Ты что, считал мои мысли? — возмутилась я.

— О да, — оскалился он. — Ночь в пещере была очень горячей.

— Ну ты и гад!

Он схватил меня за руку, не дав убежать, усадил обратно и второй рукой обнял за плечи.

— Я не люблю болтовню. Зачем тратить время, когда можно передать переживания быстро и с удовольствием? У тебя очень сладкие губы, Рия. Как мед.

— Ты же не любишь болтовню, — хмыкнула я. — А сам все языком мелешь.

— Могу сделать языком кое-что другое. Он у меня гибкий. — Максуд высунул кончик раздвоенного языка и ярко продемонстрировал, что тот может выделывать.

Я лихорадочно сглотнула, запульсировав везде, где только было можно.

— Знаешь, Рия, почему я не отверг приглашение Агосто? — начал напирать он, буквально укладывая меня на качели. — Потому что не могу не думать о тебе. С той самой минуты, как ты уехала. Я прибыл сюда, чтобы увезти тебя в Кхбит Табхан своей женой. — Он навис сверху, воруя мое сбившееся дыхание и трепет предающего тела.

— Ты опоздал, — выдавила я с трудом, переставая себя контролировать. — Я уже принадлежу Эгорту.

— Он не жадный. Поделится, — улыбнулся Максуд и пальцами проложил дорожку от моего колена к бедру. Залез ладонью под ткань платья, обнаружил, что я без белья, и полыхнул огнем в глазах. — Посмотрим, что ты скажешь на это, — прошептал он и ловко юркнул вниз.

Я даже пикнуть не успела, как перед глазами полоснула молния.

С мастерством первоклассного любовника Максуд развел мои бедра, закинул на свои плечи и погрузил меня на дно океана.

Уши заложило, едва его губы оставили легкий поцелуй на вершине средоточия моего женского начала. Из головы вылетели все мысли. Меня закружило в горячем вихре из сверкающего на солнце песка. Я на языке ощутила вкус кокосового молока, на коже — жар палящего солнца. Меня обуяла жажда, утолением которой усердно занимался Максуд, искусно орудуя своим необычайно гибким языком.

Лаская и целуя мои складки, он заставлял меня выгибаться ему навстречу и