— Доброе утро! — пожелала я всем и села на диван к близняшкам. Они единственные не воротили от меня носа.

— Я очень признательна вам, госпожа Алкария, — обнажила Камария свои зубы в натянутой улыбке, — что вы соизволили явиться на второй этап отбора. Мы даже состариться не успели, пока вас ждали. Впрочем, думаю, вам тут недолго осталось. — Она раздала всем нам по листку бумаги, поставила посреди столика чернильницу и пять перьев и сказала: — Лорд Агосто любезно попросил меня провести это испытание. Пусть каждая из вас напишет по одному из своих самых сокровенных желаний. Те участницы, чьи желания лорд захочет исполнить, пройдут дальше. Остальные — отправятся домой.

Юльдра и Агнесса заговорщицки переглянулись и заулыбались. Я аж поморщилась, глядя на них. Дураку ясно, на чем держалась их дружба. Ждали, когда вылетят самые слабые, потом Йеления обойдет близняшек, затем вдвоем расправятся с Йеленией, а уже оставшись в финале, начнут грызть друг дружке глотки. Я бы лучше вообще подруг не имела, чем таких. Мне и с Черной королевой сотрудничать-то не особо хотелось. Но вопрос касался жизни Эгорта. Это важнее гордости.

— Время!

Камария поставила на стол песочные часы, и девушки мигом похватали перья. Обмакивая их в чернила и капая ими на стол, принялись скрести острыми концами по бумаге, даже не думая, о чем попросить лорда. Наверняка, хотели выглядеть предельно неприхотливыми: заказать чаепитие с лордом, прогулку или и вовсе отказаться от любых его подарков, лишь бы казаться лучше, чем они есть.

А я не представляла, как это самое перо в руке держать. Пробежалась взглядом по корпящим над письмами девушкам, поглубже вздохнула и взяла последнее перо. Осмотрела его, повертела и аккуратно макнула в чернила. Дальше рука сама принялась за дело, выводя витиеватые буковки: «Милорд…»

Увидев эту красоту, я расцвела улыбкой, но та померкла, стоило мне взглянуть на Камарию. Она была похожа на надзирателя. Только дубинки в руках не хватало.

Сглотнув, я снова посмотрела на шляпки склонившихся конкуренток и поняла, что мне не о чем просить лорда. Разве что о помиловании Эгорта. Тогда это точно будет то самое желание, которое он не захочет исполнять.

Я должна была попросить о чем-то неожиданном. За то короткое время, что мне довелось пообщаться с кузенами Агосто, я поняла главное — им приелось однообразие. Я поразила их своей непредсказуемостью. Значит, и желание должно было их ошеломить. Просить за себя — слишком банально. За других — максимально осторожно.

Наблюдая за тем, как с песком утекает время, я напомнила себе, что нам предстоит противостоять Дэллу Агосто. Для этого требовались силы. А у нас с Эгортом было не так уж много друзей. Но ведь один был!

«Милорд!

Не знаю, вольна ли я просить Вас о такой милости. Не сочтите за дерзость. У меня, как у любой молодой девушки, есть самые романтичные и теплые мечты. О хорошем муже, об уютном доме, о детях и уважении в обществе. Но сейчас мое сердце тревожит другое.

Когда я была на пути в Ликроун и могла погибнуть, алшеих Кхбит Табхан Максуд Харзра Алсах Раа выручил меня, моего сопровождающего и леди Кассерген с герцогом Дюрендским. У нас не было ни единой монеты отблагодарить его, и сейчас меня мучает совесть.

Вы в праве мне отказать. Я не затаю на Вас злобу. Я прекрасно знаю, как шатко мое положение. И все же озвучу то желание, которое у меня на сердце в эту самую секунду.

На отбор Вами приглашены знатные люди со всего Тронстума. Я буду очень признательна Вам, если к их числу присоединится и алшеих Кхбит Табхан.

С глубочайшим уважением, Алкария Ф.»

— Пишешь ты быстрее, чем собираешься, — прокомментировала Камария мою скорость и собрала у нас листки. — Ожидайте вердикта лорда.

Покачивая пышными бедрами, она удалилась из зала, оставив нас в оглушающей тишине. Никто ничего не говорил. Все с замиранием сердца ждали, чье желание вызовет у жениха протест. Кто из нас вылетит с отбора, заполучив славу наглой и меркантильной особы.

— Милорд желает видеть Алкарию Фашараш! — голос Камарии прозвучал как гром.

Конкурентки, конечно же, оскалили свои острые зубки. Даже Йеления успокоилась, решив, что жених сейчас со мной распрощается, и никто не узнает о пакостях ее ковена.

Смело встав, я зашагала за Камарией в библиотеку, где за овальным дубовым столом сидел сам лорд. Подымливая курительной трубкой, он сосредоточенно перечитывал наши письма и глубоко размышлял, будто высчитывал сложную теорему.

Пройдя в центр, я заметила сидящего в кресле в углу Дэлла Агосто. Стараясь не смотреть на него, сразу же обратилась к его кузену:

— Милорд, вы меня вызывали?

— Ты не слишком расточительна на великодушие, Алкария? — заговорил вместо него Дэлл, поднимаясь с кресла вместе со своей темной энергетикой. — Приглашение на этот отбор — билет в приличное общество, на которое у нагов давно нет права. — Он медленно подошел ко мне, угрожающе стуча подошвами сапог.

— Мы живем в цивилизованном обществе. Может, пришло время дать этой расе второй шанс? — откликнулась я, чем привлекла внимание Айвора.

Отложив листок с чьим-то желанием, он затянулся трубкой и задумчиво выпустил клуб дыма. Вид у меня был удручающий, так что у лорда были причины относиться ко мне с настороженностью.

— От алшеиха легко откупиться монетами, — произнес он, пока его кузен, который мой потенциальный свекор, обходил меня по кругу, разглядывая не совсем адекватно. Он чуял подвох. Хотел «вскрыть» меня. — Мне кажется, ты что-то не договариваешь, Алкария. Признайся честно, почему хочешь пригласить алшеиха в Ликроун, и я подумаю над твоей просьбой. Иначе я даже рассматривать ее не стану.

— Для защиты! — выпалила я. — Я выросла в строгости. За пределы фермы никогда не выезжала. Моими друзьями были работники отца. Алшеих Кхбит Табхан первый человек, которого я встретила в большом мире. Первый, кто помог мне в трудной ситуации…

— А как же герцог Дюрендский? — напомнил о себе Дэлл за моей спиной. — Леди Кассерген очень эмоционально рассказывала, как ее младший сын бросился в драку с вооруженным до зубов разбойником, защищая тебя от изнасилования. Впрочем, гостеприимство алшеиха тоже было ничем иным, как устранением возможной войны с соседями. Он помогал не тебе, а Кассергенам.

Я едва не задохнулась от возмущения. Столько лжи! Неудивительно, что с табханцами никто не хотел иметь